![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ЗАФРЕЙДИМ ФРЕНДА! ЗАФРЕНДИМ ФРЕЙДА
Доброму дедушке ЗИГГИ сегодня исполняется 150. Народ ликует.
Лозунг праздника:
Дедушка Зигги! В Ваш день рожденья
довели бы, если могли бы, до
генитального изнеможденья
наше скромное либидо.
Тост праздника:
За ваши 150 - наши 150!
Стищок праздника
Айне-кляйне Фриц
*
Молодой человек заходит к Профессору в кабинет.
Профессор сидит за столом. На стене — чего только нет!
Цветная олеография. Шарко, в окруженье клевретов,
простирает к младым истеричкам выхоленные руки.
Женщины бьются в судорогах ради Эроса или науки.
В больнице — овечки в белом. В жизни — те еще суки.
На столе Профессора несколько драгоценных предметов —
античная статуэтка, какой-то идол Востока.
Сосуд, содержавший некогда внутренности фараона,
на треть заполнен сигарным пеплом. Жестоко
так поступать с владыкой, но нет закона,
кроме магических правил. Принцип «око за око»
здесь не работает. «Пепел за пепел» — вернее.
Скоро кремация в Лондоне. Профессор умрет до срока
с помощью морфия. Жизнь улетучится. Вместе с нею,
промелькнув, завершится война — мировая, вторая
(дай-то Бог, не последняя). Вселенная, пламенея,
сожмется в зеленое яблоко Рая
или в лазурный квадратик, который отмерил
Тот, в Кого господин Профессор не верил.
*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.
Вы не узнали? Я был пятилетний шкет.
Мой отец был атлет с усами — черными, завитыми,
похожими на уздечку. Вы пролили истинный свет
в темницу детского страха. Я боялся большого коня.
Вы сказали, что конь — это папа, и тем исцелили меня.
Вы дали мне имя — маленький Фриц. Великое имя.
Однажды я видел сон. Папа с петрушкой в зубах
лежит на огромном блюде. Мать подвязывает салфетку.
Я сжимаю вилку в руке. Мясо падает. Ах!
Мать целует меня в макушку. Ешь аккуратней, детка.
Пятно изнутри расползается на штанах.
Это первый случай антропофагии
в новейшей истории. Следом пойдут другие.
Это цена за место в материнской постели.
Это цена за пространство в ее утробе.
Две птички — жизнь и смерть по небу летели.
Фриц достает рогатку. Пропадите пропадом обе!
Потому что в мире нет ничего кроме детства.
Потому что в детстве нет ничего кроме желаний.
Материнской груди и лона. Отцовских усов и члена.
Богоборчества и святотатства. Лихоимства и людоедства.
Шизофрении, неврозов, депрессий, маний
и проклятия, как водится, — до седьмого колена.
*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.
Следом за ним заходит старец в ермолке
и женщина в парике. Следом — крысы и волки
(кликухи клиентов, от которых отбоя нет).
Древние статуэтки стоят на столе и на полке.
Молодой человек говорит: «Я уже не боюсь лошадей.
В раннем детстве я был воспитан как иудей,
но теперь я агностик, социалист, филолог.
Меня одобряют идолы с ваших полок,
боги Египта, страны кирпичей и корзин,
герои Эллады, усатый рябой грузин.
Я умею мочиться стоя. Я знаю всеобщую цель.
Свет из родительской спальни через дверную щель
озаряет мою наполненную ужасом колыбель».
Лозунг праздника:
Дедушка Зигги! В Ваш день рожденья
довели бы, если могли бы, до
генитального изнеможденья
наше скромное либидо.
Тост праздника:
За ваши 150 - наши 150!
Стищок праздника
Айне-кляйне Фриц
*
Молодой человек заходит к Профессору в кабинет.
Профессор сидит за столом. На стене — чего только нет!
Цветная олеография. Шарко, в окруженье клевретов,
простирает к младым истеричкам выхоленные руки.
Женщины бьются в судорогах ради Эроса или науки.
В больнице — овечки в белом. В жизни — те еще суки.
На столе Профессора несколько драгоценных предметов —
античная статуэтка, какой-то идол Востока.
Сосуд, содержавший некогда внутренности фараона,
на треть заполнен сигарным пеплом. Жестоко
так поступать с владыкой, но нет закона,
кроме магических правил. Принцип «око за око»
здесь не работает. «Пепел за пепел» — вернее.
Скоро кремация в Лондоне. Профессор умрет до срока
с помощью морфия. Жизнь улетучится. Вместе с нею,
промелькнув, завершится война — мировая, вторая
(дай-то Бог, не последняя). Вселенная, пламенея,
сожмется в зеленое яблоко Рая
или в лазурный квадратик, который отмерил
Тот, в Кого господин Профессор не верил.
*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.
Вы не узнали? Я был пятилетний шкет.
Мой отец был атлет с усами — черными, завитыми,
похожими на уздечку. Вы пролили истинный свет
в темницу детского страха. Я боялся большого коня.
Вы сказали, что конь — это папа, и тем исцелили меня.
Вы дали мне имя — маленький Фриц. Великое имя.
Однажды я видел сон. Папа с петрушкой в зубах
лежит на огромном блюде. Мать подвязывает салфетку.
Я сжимаю вилку в руке. Мясо падает. Ах!
Мать целует меня в макушку. Ешь аккуратней, детка.
Пятно изнутри расползается на штанах.
Это первый случай антропофагии
в новейшей истории. Следом пойдут другие.
Это цена за место в материнской постели.
Это цена за пространство в ее утробе.
Две птички — жизнь и смерть по небу летели.
Фриц достает рогатку. Пропадите пропадом обе!
Потому что в мире нет ничего кроме детства.
Потому что в детстве нет ничего кроме желаний.
Материнской груди и лона. Отцовских усов и члена.
Богоборчества и святотатства. Лихоимства и людоедства.
Шизофрении, неврозов, депрессий, маний
и проклятия, как водится, — до седьмого колена.
*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.
Следом за ним заходит старец в ермолке
и женщина в парике. Следом — крысы и волки
(кликухи клиентов, от которых отбоя нет).
Древние статуэтки стоят на столе и на полке.
Молодой человек говорит: «Я уже не боюсь лошадей.
В раннем детстве я был воспитан как иудей,
но теперь я агностик, социалист, филолог.
Меня одобряют идолы с ваших полок,
боги Египта, страны кирпичей и корзин,
герои Эллады, усатый рябой грузин.
Я умею мочиться стоя. Я знаю всеобщую цель.
Свет из родительской спальни через дверную щель
озаряет мою наполненную ужасом колыбель».
no subject
диагноз есть диагноз
no subject
no subject
no subject
всех взрослых мужчин, иными словами
no subject
no subject
Мне кажется, я научаюсь понимать Ваш юмор без улыбки.
no subject
no subject
no subject
Не люблю это стихотворение.