verses
***
Екатерина спросила Вольтера:
Вольтер, в чем твоя вера?
В том, что Бога сотворила культура,
а культуру сотворила натура,
у натуры губа не дура.
Бог - не лох, Он неплох как идея.
У идеи в руке фигура Пугача-лиходея,
фигура философа или царицы - как шахматная фигура.
Не обижайся, Катя, это я так, для примера,
так понятнее, в чем моя вера.
Да, натура не дура, не земля на лопате,
особо когда облака горят на закате,
сие открыто и Кате, и пейзанке в убогой хате,
и часовому у полосатой будки
незабдуку в ружейный ствол вструмившему ради шутки,
и Божественному дитяти, и волу, и осляти.
Жизни полная мера, инкогнита терра
это и есть вера господина Вольтера.
Да, но тут тебе не Париж, а тучка над речкой,
старушка на печке, сверчок за печкой,
тарелка с гречкой, иконка над свечкой,
ни тебе французского сыра, ни иного плезира.
Календарное лето, а - комары, и вечерами сыро.
Царица, известно, волчица, что прикидываться овечкой?
И сама боюсь, и Пугач натерпится страху,
как зимой повезут по Москве злодея на плаху.
Екатерина спросила Вольтера:
Вольтер, в чем твоя вера?
В том, что Бога сотворила культура,
а культуру сотворила натура,
у натуры губа не дура.
Бог - не лох, Он неплох как идея.
У идеи в руке фигура Пугача-лиходея,
фигура философа или царицы - как шахматная фигура.
Не обижайся, Катя, это я так, для примера,
так понятнее, в чем моя вера.
Да, натура не дура, не земля на лопате,
особо когда облака горят на закате,
сие открыто и Кате, и пейзанке в убогой хате,
и часовому у полосатой будки
незабдуку в ружейный ствол вструмившему ради шутки,
и Божественному дитяти, и волу, и осляти.
Жизни полная мера, инкогнита терра
это и есть вера господина Вольтера.
Да, но тут тебе не Париж, а тучка над речкой,
старушка на печке, сверчок за печкой,
тарелка с гречкой, иконка над свечкой,
ни тебе французского сыра, ни иного плезира.
Календарное лето, а - комары, и вечерами сыро.
Царица, известно, волчица, что прикидываться овечкой?
И сама боюсь, и Пугач натерпится страху,
как зимой повезут по Москве злодея на плаху.