verses

[borkhers]

***

Начало семидесятых. Владыка Гурий (Петров)
получает какую-то грамоту от властей.
Владыка нынче не в духе. Вчера наломали дров
трое семинаристов. Запустили гостей

в общежитие. Правда, обошлось без девиц,
но лучше бы уж девицы - все поступают так.

Начальник борьбы за мир говорит о защите границ.
На средства епархии, вероятно, построили танк.

Гурий тучен, отечен, одышлив, разряжен в парчу.
В зале душно. Какой-то лозунг на полосе кумача.
Гурий молится в сердце своём: «Я этого не хочу!».
Товарищ вещает про плуг, перекованный из меча.

«Я не верю в Бога (конечно, не веришь), но я
верю в Русскую Церковь (Еще бы! Зал
взрывается аплодисментами), в епископат ея…»
(«Ея» – славянизм). Ну что же, неплохо сказал

товарищ, а перед собранием, зайдя в кабинет,
велел «не трогайте мальчиков, это свои,
от соседей». И надо прищучить гебистов, но нет,
теперь не выгонишь их, пусть бесятся, бугаи.

Христос страдал, и Церкви велел страдать,
Вот, обведут стукача трижды вокруг алтаря.
Прочитаешь над ним: «Божественная благодать,
недугующия врачуя». Молитва пропала зря.

Ничего не изменишь. «Аксиос! Многая лета!». В Дому
Божьем полно постояльцев, приятелей Сатаны.
Снова: «Многая лета, Владыка!». Впрочем, ему
жизни месяца два, и те ему не нужны.