стих
***
Пророк говорит: «Так говорит Господь!»
Судья говорит: «Так говорит Закон!»
Так говорят судья и пророк, хоть
Господь и закон в это лето молчат.
Выцвело небо. Вынесли на балкон
Цинковое корыто, в котором купали внучат.
Стоит корыто, другим накрыто – цинковый гроб.
Благородный афганский народ победит в борьбе.
Анекдот. Здесь живет Петя, мать его еб?
- Я его мать! – Блядь, так мне ж не к тебе,
надо, мать твою еб! – Мама, к тебе пришли!
Сынок, тебя призовут, сынок, погоди!
Слишком жарко для водки. Гитара бренчит вдали.
Подонки ходят туда. А ты туда не ходи.
Не отпускай свою память гулять во дворе,
где ходит старик в трусах и женщина в бигуди.
Не пей, сынок, больше не пей, не стой на жаре.
А где же еще стоять с наколкою на груди:
орел, распластавши крылья, несет змею.
На столе – помидоры, губчатый хлеб ржаной.
Чумазый мальчишка прячет в кулачке за спиной
серебряную монетку – юность мою.
Пророк говорит: «Так говорит Господь!»
Судья говорит: «Так говорит Закон!»
Так говорят судья и пророк, хоть
Господь и закон в это лето молчат.
Выцвело небо. Вынесли на балкон
Цинковое корыто, в котором купали внучат.
Стоит корыто, другим накрыто – цинковый гроб.
Благородный афганский народ победит в борьбе.
Анекдот. Здесь живет Петя, мать его еб?
- Я его мать! – Блядь, так мне ж не к тебе,
надо, мать твою еб! – Мама, к тебе пришли!
Сынок, тебя призовут, сынок, погоди!
Слишком жарко для водки. Гитара бренчит вдали.
Подонки ходят туда. А ты туда не ходи.
Не отпускай свою память гулять во дворе,
где ходит старик в трусах и женщина в бигуди.
Не пей, сынок, больше не пей, не стой на жаре.
А где же еще стоять с наколкою на груди:
орел, распластавши крылья, несет змею.
На столе – помидоры, губчатый хлеб ржаной.
Чумазый мальчишка прячет в кулачке за спиной
серебряную монетку – юность мою.