Из цикла "Запретный город" (2000). Почему вспомнил - понятно.
* * *
Ворон — черная, сытая птица с высоким лбом —
сидит на засохшей ветви — он выбрал ее одну:
хороша — ни цветов, ни листьев. Он шевелит горбом
(так сложены крылья). Лето идет ко дну.
Потому что дно (или русло) времени — небосвод.
Поднебесная — берег той же самой реки.
Годы — заросли камыша у мелких, застойных вод.
Здесь случаются оползни, но они довольно редки.
Зато уж если случилось, слой за слоем обрыв
обнажает тысячелетний, от взора спрятанный срам.
На такое посмотришь — и знаешь: глаза закрыв,
их незачем открывать — вместо зрачка шрам.
Что за радость видеть проем, где была дверь
или провал, где был черепичный кров.
Но я ненавидел Царство. И вот теперь
хожу по его обломкам. Изранены ноги в кровь.
Я ненавидел дворы, где по ночам — пиры,
где обнаженные женщины разносили чаши гостям.
Я радовался земле, лопнувшей от жары,
я жил, подставляя ухо плохим новостям.
Я помню набеги племен и «исправленье имен».
Видел демонов на расстоянии вытянутой руки,
утешаясь лишь тем, что Небо — русло реки времен,
а Поднебесная — берег той же самой реки.
Ворон — черная, сытая птица с высоким лбом —
сидит на засохшей ветви — он выбрал ее одну:
хороша — ни цветов, ни листьев. Он шевелит горбом
(так сложены крылья). Лето идет ко дну.
Потому что дно (или русло) времени — небосвод.
Поднебесная — берег той же самой реки.
Годы — заросли камыша у мелких, застойных вод.
Здесь случаются оползни, но они довольно редки.
Зато уж если случилось, слой за слоем обрыв
обнажает тысячелетний, от взора спрятанный срам.
На такое посмотришь — и знаешь: глаза закрыв,
их незачем открывать — вместо зрачка шрам.
Что за радость видеть проем, где была дверь
или провал, где был черепичный кров.
Но я ненавидел Царство. И вот теперь
хожу по его обломкам. Изранены ноги в кровь.
Я ненавидел дворы, где по ночам — пиры,
где обнаженные женщины разносили чаши гостям.
Я радовался земле, лопнувшей от жары,
я жил, подставляя ухо плохим новостям.
Я помню набеги племен и «исправленье имен».
Видел демонов на расстоянии вытянутой руки,
утешаясь лишь тем, что Небо — русло реки времен,
а Поднебесная — берег той же самой реки.