С Праздником!

***

О чудо! Источник жизни лежит в гробу,
гроб превращается в лестницу к небесам.
Свеча в изголовье. Бумажный венчик на лбу.
В сияющих белых одеждах Спаситель сам

молча стоит над телом Почившей. Душа
как младенец покоится на Его руках,
Спеленута, стянута. Матушка не греша
жизнь прожила. Теперь о чужих грехах,

свершенных людьми, век молитвы творить,
опираясь на спины кучевых облаков,
всю вечность Сына пытаться уговорить
быть милостивым. Как будто Он не таков!

Как у колыбели, уснуть не придется ей.
Тяжко дыханье архангела за спиной.
Ее называют башней Давида, звездою морей,
Неупиваемой чашей, нерукосечной стеной.

живоносным источником, умягчением злых сердец,
путеводительницей, уже не припомнить весь
перечень. Только Дух, Сын и Отец
поймут и простят происходящее здесь.

(2007)

С Праздником!

***

О чудо! Источник жизни лежит в гробу,
гроб превращается в лестницу к небесам.
Свеча в изголовье. Бумажный венчик на лбу.
В сияющих белых одеждах Спаситель сам

молча стоит над телом Почившей. Душа
как младенец покоится на Его руках,
Спеленута, стянута. Матушка не греша
жизнь прожила. Теперь о чужих грехах,

свершенных людьми, век молитвы творить,
опираясь на спины кучевых облаков,
всю вечность Сына пытаться уговорить
быть милостивым. Как будто Он не таков!

Как у колыбели, уснуть не придется ей.
Тяжко дыханье архангела за спиной.
Ее называют башней Давида, звездою морей,
Неупиваемой чашей, нерукосечной стеной.

живоносным источником, умягчением злых сердец,
путеводительницей, уже не припомнить весь
перечень. Только Дух, Сын и Отец
поймут и простят происходящее здесь.

(2007)

verses

***

Поклониться тени, скользящей за пределами русского языка,
говорят, подпорченного еврейским акцентом, видами Рима, да,
(после каждого третьего слова) английской грамматикой, ибо узка
дорога ведущая к смерти, но все толпятся, беда.

Толпятся, беда, толкают друг дружку, как будто бы поскорей
хотят пробиться и заглянуть, а на что глазеть, и нельзя
увидеть снаружи, и скрип предвечных дверей
пугает, итак, поклониться тени, которая шепчет, скользя

за пределами языка, смерти родителей, мимо стены
родного дома с надписью краской - "Здесь жил" (исправлено - жид),
но все равно, разве это жизнь, а у нас и волосы сочтены,
Он сказал, не бойтесь, на каждом печать лежит

ангела, зверя, иерусалим, вавилон, не понять
что к чему, поклониться тени, невелика печаль,
горизонтальная тень тяжела, нам ее не поднять,
пока не ляжешь у ног и она подымется - бесплотная вертикаль.

verses

***

Поклониться тени, скользящей за пределами русского языка,
говорят, подпорченного еврейским акцентом, видами Рима, да,
(после каждого третьего слова) английской грамматикой, ибо узка
дорога ведущая к смерти, но все толпятся, беда.

Толпятся, беда, толкают друг дружку, как будто бы поскорей
хотят пробиться и заглянуть, а на что глазеть, и нельзя
увидеть снаружи, и скрип предвечных дверей
пугает, итак, поклониться тени, которая шепчет, скользя

за пределами языка, смерти родителей, мимо стены
родного дома с надписью краской - "Здесь жил" (исправлено - жид),
но все равно, разве это жизнь, а у нас и волосы сочтены,
Он сказал, не бойтесь, на каждом печать лежит

ангела, зверя, иерусалим, вавилон, не понять
что к чему, поклониться тени, невелика печаль,
горизонтальная тень тяжела, нам ее не поднять,
пока не ляжешь у ног и она подымется - бесплотная вертикаль.