verses
***
Эти из чашки своей напиться тебе не дадут:
больно много скверны запеклось на твоих губах.
А эти - чисты: по субботам всей семьею в баньку идут
и моются вместе, не снимая белых рубах.
Так и умрут, не увидев человеческой наготы,
а ты насмотрелся в щели,а позже и просто так.
И если перечислять, все, чем был грешен ты,
то ангел умрет от скуки, роясь в тетрадных листах
в клеточку и линейку, косую, прямую, потом
просто белых, на которых написано вкривь и вкось.
А эти глядят на тебя и думают - лучше б он был скотом,
у скотов душа и тело не ходят врозь.
Конечно, когда-никогда прирежешь бычка,
к зимнему мясоеду, к примеру, для утробных утех.
А вот посмотришь на этого тучного старичка -
и прирезать - грех, и оставить в живых - грех.
И взглядом хмурым погонят тебя от дверей.
И лаем сучьим погонят тебя от ворот.
И помолятся Богу о том, чтоб ты умер скорей.
И Господь услышит, и вскоре тебя приберет.
Эти из чашки своей напиться тебе не дадут:
больно много скверны запеклось на твоих губах.
А эти - чисты: по субботам всей семьею в баньку идут
и моются вместе, не снимая белых рубах.
Так и умрут, не увидев человеческой наготы,
а ты насмотрелся в щели,а позже и просто так.
И если перечислять, все, чем был грешен ты,
то ангел умрет от скуки, роясь в тетрадных листах
в клеточку и линейку, косую, прямую, потом
просто белых, на которых написано вкривь и вкось.
А эти глядят на тебя и думают - лучше б он был скотом,
у скотов душа и тело не ходят врозь.
Конечно, когда-никогда прирежешь бычка,
к зимнему мясоеду, к примеру, для утробных утех.
А вот посмотришь на этого тучного старичка -
и прирезать - грех, и оставить в живых - грех.
И взглядом хмурым погонят тебя от дверей.
И лаем сучьим погонят тебя от ворот.
И помолятся Богу о том, чтоб ты умер скорей.
И Господь услышит, и вскоре тебя приберет.