2011-03-08
verses
***
Отдаляясь, в жизни все становится на места.
Красный каток, раскатывающий асфальт,
уроки сольфеджио - чтение нот с листа,
в детском хоре твоя партия - альт.
Барельеф Бетховена на старорежимном фоно.
Тот же Бетховен (в профиль) - тисненый, на папке для нот.
Фикус в кадке, высокое двойное окно,
растянувшийся на подоконнике старый, заслуженный кот.
В левом углу спальни под потолком -
глубокая трещина, чтоб не сказать разлом.
Страница "Русских народных сказок" с подогнутым уголком.
Отец за письменным, фундаментальным, хоть и фанерным, столом.
Книжные полки. Однородные коричневые корешки
медицинской энциклопедии с тиснением золотым.
Во дворце пионеров работают всяческие кружки
Метлою скребет тротуар дворник с лицом испитым.
Хорошо, проходя мимо дома, считать этажи,
или читать по слогам вывеску: "Гастроном".
не зная о том, сколько в мире страданий и лжи,
тем более, не помышляя о смерти и мире ином.
Отдаляясь, в жизни все становится на места.
Красный каток, раскатывающий асфальт,
уроки сольфеджио - чтение нот с листа,
в детском хоре твоя партия - альт.
Барельеф Бетховена на старорежимном фоно.
Тот же Бетховен (в профиль) - тисненый, на папке для нот.
Фикус в кадке, высокое двойное окно,
растянувшийся на подоконнике старый, заслуженный кот.
В левом углу спальни под потолком -
глубокая трещина, чтоб не сказать разлом.
Страница "Русских народных сказок" с подогнутым уголком.
Отец за письменным, фундаментальным, хоть и фанерным, столом.
Книжные полки. Однородные коричневые корешки
медицинской энциклопедии с тиснением золотым.
Во дворце пионеров работают всяческие кружки
Метлою скребет тротуар дворник с лицом испитым.
Хорошо, проходя мимо дома, считать этажи,
или читать по слогам вывеску: "Гастроном".
не зная о том, сколько в мире страданий и лжи,
тем более, не помышляя о смерти и мире ином.
verses
***
Отдаляясь, в жизни все становится на места.
Красный каток, раскатывающий асфальт,
уроки сольфеджио - чтение нот с листа,
в детском хоре твоя партия - альт.
Барельеф Бетховена на старорежимном фоно.
Тот же Бетховен (в профиль) - тисненый, на папке для нот.
Фикус в кадке, высокое двойное окно,
растянувшийся на подоконнике старый, заслуженный кот.
В левом углу спальни под потолком -
глубокая трещина, чтоб не сказать разлом.
Страница "Русских народных сказок" с подогнутым уголком.
Отец за письменным, фундаментальным, хоть и фанерным, столом.
Книжные полки. Однородные коричневые корешки
медицинской энциклопедии с тиснением золотым.
Во дворце пионеров работают всяческие кружки
Метлою скребет тротуар дворник с лицом испитым.
Хорошо, проходя мимо дома, считать этажи,
или читать по слогам вывеску: "Гастроном".
не зная о том, сколько в мире страданий и лжи,
тем более, не помышляя о смерти и мире ином.
Отдаляясь, в жизни все становится на места.
Красный каток, раскатывающий асфальт,
уроки сольфеджио - чтение нот с листа,
в детском хоре твоя партия - альт.
Барельеф Бетховена на старорежимном фоно.
Тот же Бетховен (в профиль) - тисненый, на папке для нот.
Фикус в кадке, высокое двойное окно,
растянувшийся на подоконнике старый, заслуженный кот.
В левом углу спальни под потолком -
глубокая трещина, чтоб не сказать разлом.
Страница "Русских народных сказок" с подогнутым уголком.
Отец за письменным, фундаментальным, хоть и фанерным, столом.
Книжные полки. Однородные коричневые корешки
медицинской энциклопедии с тиснением золотым.
Во дворце пионеров работают всяческие кружки
Метлою скребет тротуар дворник с лицом испитым.
Хорошо, проходя мимо дома, считать этажи,
или читать по слогам вывеску: "Гастроном".
не зная о том, сколько в мире страданий и лжи,
тем более, не помышляя о смерти и мире ином.