***
На зеленой, праздничной лужайке
души в белом стоят рядами, как на групповом фото
начала тридцатых годов двадцатого века:
старшая группа детского сада,
или сотрудники правительственной конторы
на фоне торжественного фасада,
или отучившиеся в военно-морской школе
на палубе легендарной Авроры
стоящей на вечном приколе.
Это заставляет вспомнить о Ван Эйке.
Но все-таки не хватает чего-то:
нет ни одного живого человека.
Все они уже давно за пределом.
У нас все плохо, а у них все в норме.
Потому-то они стоят рядами в белом,
а не в черных костюмах и не в военной форме,
не в шортах и гольфах, не в спортивных майках,
тут иной дресс-код, иные законы.
Если б мы стояли на таких лужайках,
мы бы тоже носили белые хитоны.
Мы бы видели Агнца на постаменте алом,
тонкий крест, золотые рожки и копытца.
А фотографы бы горбились под черным покрывалом,
и вспыхивал бы магний, и вылетали б птицы.
И летели бы под небом в идеальном порядке,
а мы бы стояли в равномерном освещенье.
И были бы с нас, как говорится, взятки гладки:
куда ни погляди - везде одно прощенье.



На зеленой, праздничной лужайке
души в белом стоят рядами, как на групповом фото
начала тридцатых годов двадцатого века:
старшая группа детского сада,
или сотрудники правительственной конторы
на фоне торжественного фасада,
или отучившиеся в военно-морской школе
на палубе легендарной Авроры
стоящей на вечном приколе.
Это заставляет вспомнить о Ван Эйке.
Но все-таки не хватает чего-то:
нет ни одного живого человека.
Все они уже давно за пределом.
У нас все плохо, а у них все в норме.
Потому-то они стоят рядами в белом,
а не в черных костюмах и не в военной форме,
не в шортах и гольфах, не в спортивных майках,
тут иной дресс-код, иные законы.
Если б мы стояли на таких лужайках,
мы бы тоже носили белые хитоны.
Мы бы видели Агнца на постаменте алом,
тонкий крест, золотые рожки и копытца.
А фотографы бы горбились под черным покрывалом,
и вспыхивал бы магний, и вылетали б птицы.
И летели бы под небом в идеальном порядке,
а мы бы стояли в равномерном освещенье.
И были бы с нас, как говорится, взятки гладки:
куда ни погляди - везде одно прощенье.
