borkhers | Recent Entries

***
Что делать девочке в Храме ветхозаветном?
Вырастет - будет Девственница, недотрога.
Но для того и дают детей старикам бездетным,
чтобы их приводили в Храм, в объятия Бога.
План Спасения. Долго Господь думал над этим планом.
И вот придумал - в назидание маловерам.
Дева будет Храмом для Христа уготованным.
Храм приходит в Храм, как в сказках - в узорный терем.
И старцы-первосвященники встречают Ее, привечают,
и это тоже сказка. Священник? Навстречу девице?
Почтенные старцы девочек не замечают.
А эту - заметили. Есть чему удивиться!
Все веселятся - и есть от чего впасть в эйфорию.
Спасение созревает на облаке, не на постели.
Иоаким и Анна берут за ручки Марию,
бегут, поднимают и кричат "Полетели!"

***

Политический строй входит в стих, что в танк боевой экипаж,
что в трудовую книжку - производственный стаж,
что в одиночную камеру - неусыпный жестокий страж.
И куда его деть - политический строй?
Хоть сожги, хоть в сырую землю зарой.
Все равно встанешь в строй, рассчитавшись на первый-второй.
Хоть в могилу его осиновый кол забей,
все равно восстанет, хоть пепел его развей,
пойдешь по прямой - ни правей, ни левей.
Хоть школьной резинкой его сотри с мозговой коры,
в подкорке он будет сидеть и ждать до поры,
создай иные миры - он прорвется в иные миры.
Он, как зубы гнилые - не вырвать из челюстей.
Он незваный гость - не избавишься от гостей.
Разбей его на куски, сам составишь его из частей.
Он диктует ритм, и рифму, он навязывает мотив,
он ставит твой взгляд, как аппарат на штатив,
на него не накинешь платок, не наденешь презерватив.
Думаешь - ножницы есть, разрежу и перекрою.
Проснешься, и снова идешь в едином строю
навстречу какому-то съезду, в объятия небытию.

Где мозг без извилин - язык без костей.
Где идол всесилен - солдат без вестей.
Торчат обелиски, как иглы ежей.
Бессмысленны иски - хоть дела не шей.
Протесты нелепы - согнут, как всегда.
Дома, словно склепы, мертвы города.
Знобит человечка, хоть осень тепла.
Зловонная речка вдоль жизни текла.
Текла, пересохла, как будто мотор
заглох, впрочем, сопла чадят до сих пор.
Повсюду химеры и толпы теней.
Стоят пионеры у вечных огней.
Никто не скорбит. Все сгорает дотла.
Промозгло, знобит, хоть погода тепла.

Кредо

Верую во Единого Бога, Отца
вседержителя, верую в Бога - Творца
земли и неба, открытых для наших глаз,
и иного мира, который сокрыт от нас.
И во единого Господа, Иисуса Христа,
без которого наша Вселенная была бы пуста,
Верю, что он не сотворен, а рожден - прежде всех лет.
Истинный - от Бога истинного, исходящий от Света - Свет.
lumen de lumine, Deum verum de Deo vero,
Господи, Господи, ответь мне в чем моя вера?
В том, что Словом Единым целый мир сотворен?
В том, что Светом предвечным мой скорбный путь озарен?
В том, что от Духа и Девы Младенец был воплощен,
в том, что крестною смертью был грех первородный прощен?
В том, что отвален от гроба камень,
и ангел в белом предстал пред восхищенным взором...
Et expecto resurrectionem mortuorum,
et vitam venturi saeculi. Amen.

Блюз судного дня

Бог милостив. Счастливы лжец, насильник и хам,
поскольку Бог их судит не по грехам.
Ну разве только немного пройтись по верхам.

Бог простит и эсесовца, и следователя ГубЧК,
и бесстыдника, у которого от пощечины не горит щека,
воровитого генерала и такого же денщика.

Бог простит, мы не судим, поскольку судить не нам,
нам жить в четырех стенах, привыкать к четырем стенам.
Мы безымянны, но Бог нас знает по именам.

Мы бесхребетны, Господь - это наш хребет.
Мы в беде, но Господь избавляет от бед.
Молитва на завтрак, и обет на обед.

Бог простит бюрократа с папкою для бумаг,
Бог не судит черного мага за то, что он черный маг.
И того, кто вел, и кого вели на расстрел в овраг.

Бог судит тех, кто думал не то, кто стонал в бреду,
кто грыз себя, кто знал, что смерть у него в роду,
кто знал, что виновен, и готовил себя к Суду.

Кто сам пришел, на скамью подсудимых сел,
кто при словах "Суд идет!", бледнел, словно школьный мел,
кто хотел отмыться добела, но не сумел.

Это всего лишь я, мой Боже, к Тебе иду, семеня.
Это всего лишь грустный блюз, мама, это блюз Судного Дня,
Это всего лишь просьба - "прости меня!"

***
они говорили, что мозг наполняется мыслью как печень желчью,
но мозг наполняется мыслью, как жизнью - матка.
человек не волк, но может усвоить повадку волчью.
монархия - мать анархии, но анархия - мать порядка.
славим тебя, правитель с зубастою волчьей пастью!
славим тебя, воитель с жесткой шерстью на холке!
худшее из опьянений - опьянение властью.
вольно тебе, царевич, кататься на сером волке.
вольно тебе человек, но скорее больно и страшно.
хуже, когда по рукам и ногам, а глотка заткнута кляпом.
к каждой безумной мысли приставлен страж, но
мы доверяем волчьей пасти и волчьим лапам.

***
Они шли за насилием, словно пахарь за плугом.
Помнят, что нас убивали, но верят, что - по заслугам.
Кто-то в трезвом уме, кто-то -в угаре пьяном,
они поступали, с нами, как на огороде с бурьяном,
в Одессе с Шапиро, в Шуши с Тер-Григоряном.
Останутся окна без стекол, проломы в стенах,
но нет ни воздуха в легких, ни крови в венах,
Дети дрожат, но внуки мечают о переменах.
Садись к столу, чувствуй себя как дома,
будем жить как люди, без резни и погрома,
будем жить, накопим деньжат, расскажем правнукам сказки.
Что между зубами кинжал зажат, так это так, для отмазки.
Могилы предков твоих я сравняю с землей твоею.
Ты уж прости, но иначе я поступать не умею.

***
Старый архимандрит-ашуг, несравненный Саят-Нова,
вот и тебя смололи истории жернова,
вот и храм разоренный сурб Геворг превратился в морг,
вот и служение женщине превратилось в постыдный торг,
вот и ты опалою опалён от лица царя удалён,
постриженье в монахи - новая смена имен,
вот состарился ты, певец восхитительных жен,
но и жены состарились, и монастырь сожжен,
то лезгины, то персы, то налёт то набег,
вот житейского моря волна, вот и тихий смиренный брег.
Вот и зимний шквал, ледяной перевал,
вот - неузнаваем друг, которого в юности ты знавал.
Неузнаваем друг, такой же, как ты - ашуг,
старость - ледник, юность - цветущий луг.
Слушай палач, что тебе говорит старый архимандрит,
сердце рыдает, а город огнем горит,
вот певец молчит, а пулемет строчит,
и бомбардировщик рычит, смерть в двери наши стучит,
вознесется к иным мирам врагами разрушенный храм,
никто не споет "Сурб! Сурб! Сурб!", не приступит к святым дарам.
То турок, то перс, то евнух царя, то царь,
сколько раз била судьба - попробуй - еще ударь!
Сам Господь с тобой говорит - ужасны Его слова,
старый архимандрит, несравненный Саят-Нова

***
свита знает много голого о короле
клабище точно знает сколько людей перемерло
турок знает что армянину места нет на земле
исламист с ножом помнит где у еврея горло
римлянин знает что терновый венец на челе
и копье под ребро все грехи человечества стерло
это врожденное знание это ненависть до конца
это язык без костей это развязаны руки
это лицо спадает с маски а не маска с лица
это вечная схватка лжерелигии и лженауки
это стих покаянный застрявший в горле чтеца
это муки небытия побеждают предсмертные муки
век смеется и кто нам раскажет что рассмешило тьму
на всякий ген свой геноцид как на корыто корыто
это загадка о гробе и чего не хватает ему
думаю и не пойму подсознание шито-крыто
учитель дает уроки лицемерия на дому
бел хитон жаль пятно кровавое не отмыто
все говорят как будто бы а настоящее не в чести
облака продырявлены истребителями навылет
штыки прорастают сквозь землю им еще расти и расти
воздух выпит и огнь из геенны вылит
губитель приходит в дом говорит что пришел спасти
зло вступило в схватку со злом но никто не осилит

**
Секретный архив рассекречен. Но недосуг
запросить свое дело и прочесть показанья друзей.
В старые времена был каламбур "не до сук",
отзыв - "и мне не до них". Шутка сдана в музей.
Так жуков в коробки складывает юннат.
Так старые фото вставляют в новый альбом.
Осенние дни коротки. Все равно - что рассвет, что закат.
И вспоминается что -то, но верится в это с трудом.
Рассекречен секретный архив. Но я не слишком пытлив.
Карантин выходного дня - это как раз для меня.
Вода стекает в отлив. Депрессии рецидив.
Сижу, молчанье храня. Болтовня - такая фигня!
Выродок, шут городской, вдыхаю воздух морской,
Вовремя не сбежал. Ничего не отжал.
Жить в суете мирской нелегко в обнимку с тоской.
Никогда еще нелегал нелегалу не помогал.
А где-то там кабинет. На стене - чиновный портрет.
Секретарша с бритым лобком. Папки стоят рядком.
Где архив - там секрет. Тусклый осенний свет.
Краткий осенний день с траурным ободком.

***
Ни вечного диалога розы и соловья,
ни бессмертного сопоставления Бога и муравья,
не поймешь, в зачумленой советской долине живя,
в маяковской диаде снега и, если случится, - жнивья.
Где-то вечность хранится. Там, где воды стоят на горах,
где долгие тосты мужчины говорят на пирах,
где житель долины жмется к стенам на первых порах,
и за каждой скалою прячется высокогорный страх.
Успокойся, житель долины, ты не в своем уме!
Скалы - убежище зайцам, так поется в псалме.
Дивны дела Твои, Господи, свет возжегший во тьме!
Но душа человека в теле, как заключенный в тюрьме.
И что тебе делать в горах, победоносный росс?
Где твои гончарные ноги, саблезубый колосс?
Вот ашуг завершил свою песню - в последней строке вопрос.
И новый певец ответом вторую песню вознес
к вершинам неколебимым, застывшим вдали во льду,
к плодам трудов созревшим в каждом саду,
к страстям человеческим, не подлежащим суду,
к тексту, в котором я растворюсь, после того, как уйду.

Чем гуще лес, тем непроходимее он.
Чем древнее народ, тем неистребимее он.
Тайны здесь нет: другие скрылись в глубинах земли,
которую от врагов они защитить не смогли.
Видно были стены их городов непрочны.
Крепости их разрушены, жители истреблены.
А эти врастали в скалы, заменявшие им матерей,
укрепляли веру стенами древних монастырей,
восьмигранные башни - восьмерик на четверике.
Остров в огромном озере начало дает реке.
Вот чего не бывает: конусы-купола.
Не в озеро речка впадала - из озера речка текла,
текла, текла да не вытекла, и во веки веков
в глубинах играют рыбы с отражением облаков.
Пусть озеро глубоко, зато небосвод высок.
В железном ящике свечи - их зарывают в песок.
Свечи в песке лучше праха людского в золе.
Не взятые в плен живыми рассеяны по земле.
Тем, кто разбросан в мире, легче остаться в живых.,
без ран ножевых и криков варваров сторожевых.
Но что народу до варваров? Что он ответит им.
Я - древний народ - не сломлен и неистребим.

Пейзаж. Звартноц.
Я проезжал мимо развалин храма - вот
лежат вповалку мощные колонны,
вдали плывут вершины Арарата.
Самой горы не видно. Разворот
пространства. Жаль - его законы
верны, хоть перспектива - грубовата-
вот, что дал Бог нам от Своих щедрот.
О, древности тягучий элексир!
Подлунный мир похож на сувенир.
Альбом или набор цветных открыток,
так копия крадет исподтишка
у подлинника. Где ориентир?
Внутри колонны каменеет свиток,
и облако взирает свысока
на проходящих мимо. Вот земля
пропитанная кровью, но, сжимая
в горсти, не выжмешь сок из рыжей глины,
спасенный Ной выводит с корабля
трех сыновей, а птиц небесных стая
сама взлетает. Храмы-исполины,
свое существование продля,
со страхом ждут землетрясений. Что ж,
века свершений, муки разрушений,
потомки Хама - скопище номадов.
В глазах - провал, в зубах зажатый нож,
как ненавистно все, что совершенней,
и суд племен страшней чем пламень адов,
и день суда на день расправ похож.
Армения! Живых камней судьба
бывает горше, чем налет страданий
на темно-синем небе замутненном,
и даже Бог не прыгнет выше лба,
и в этот ранний час, щемяще-ранний
Он прячется от нас за небосклоном.
И в эти дни - бессмысленна мольба.

***
на детском сеансе мультфильм вместо киножурнала
потерялся бельчонок не может найти родное дупло
вчера парикмахерша тебя обкорнала
сегодня выпал снег в парке белым-бело
но все же можно сесть на одной из скамеек
снег ладошкой сгрести расчистив себе простор
на детский сеанс билет десять копеек
в паримахерской одеколон и волосы на пробор
хорошо что не косички как у девчонок
в косичку вплетают белый нейлоновый бант
не может найти родное дупло рыжий бельчонок
а после полнометражка слепой музыкант
жалко бельчонка там более жалко слепого
снег растает к полудню а завтра будет тепло
парикмахерша щелкает ножинцами смотрит строго
радость одна бельчонок нашел дупло

***
О тысячах мертвых окон Шуши писал Мандельштам,
о домах, наполненных призраками вырезанных горожан.
А теперь говорят, Мандельштам оказался там
по заданию НКВД - клеветать на Азербайджан.
Что получил по заслугам вырезанный народ.
засиделся в гостях на чужой земле за чужим столом,
и что двадцать третье марта, двадцатый век и двадцатый год?
Зачем вы пугаете нас этой датой, этим числом?
Нет, не было мертвых окон и жертвенной пустоты,
и горстки торговцев на площади, свидетельнице резни.
Кто защитит поэта от клеветы? И Голос сказал мне: "Ты
защитить не сможешь, и все же - попробуй, рискни".
Едет печальный Осип - шизоид и интроверт,
рядом - Надежда. Тяжкий труд быть женой.
Погонщик безносый правит в Степанакерт.
Мертвый город Шуши остался там, за спиной.
Сифилитик в кожаной маске гонит тощих коней.
И чумное небо пугает темной своей синевой.
Мандельштам обнимает жену, наклоняется к ней,
и хищная птица-судьба пролетает над головой.
И арест на расстоянии вытянутой руки.
Чердынь, Воронеж, Владивосток - последний этап.
И - за спинами палачей гогочут клеветники.
И смеху тирана подхихикивает сатрап.

***
человек есть то, что он видит - к примеру - огромную гору
белым облаком нависающую над долиной.
человек есть то, что он строит, приглядись к замку или собору.
человек есть то, чем он станет - рыжей гончарной глиной.
человек есть то, что над прахом его поставят,
например, плиту с крестом окруженным неповторимым узором.
человек есть то, за что потомки его прославят,
человек есть то, на что Господь поглядит с укором.
человек есть страдание, жертва Истории на алтаре эпохи.
человек есть мироздание, сжатое в капле крови.
человек есть плач и вздохи, ибо дела наши плохи,
человек есть взгляд - веки, ресницы, брови.
человек есть власть с непокорностью одновременно.
человек есть страсть и сердечная рана.
человек есть, что истлевает, и то, что нетленно,
например, как детские краски на книгах Матенадорана.

***
Черт рассеял по свету свои семена.
Из них проросли воинственные племена.
Счастивцы рождались не в рубашке, а в бронежилетах,
не просто с зубами, но с кинжалом в зубах,
знатный младенец ходил в мундире и эполетах,
за неимением хлеба, сеятель сеял страх.
Упившись, отцы соседей резали на пирах.
В общем, для всех находилось дело под лунным серпом
и молотом, позже это стало гербом или горбом.
Жить по соседству с такими - нелегкий удел.
Граница прозрачна, за ней царит беспредел.
То с неба бомбардировка, то с земли артобстрел,
то пронесется с гиканьем конница вытаптывая посевы,
результат - мужчины убиты, поруганы девы,
с куполов сбиты кресты, с колоколен - колокола,
и смерть страшна, конечно, но и жизнь не мила,
отравленным дымом из труб салютуют заводы,
в реки текут зловонные сточные воды,
инвалиды спорят, кто ранен, а кто убит.
Странно, что все боятся, но никто не скорбит.
Все это учат дети, учебник за пятый класс,
домашнее чтение - книга "Восстание масс",
госэкзамен по курсу судорог и гримас.
Я закончил школу с отличием, но не получил аттестата,
об этом можно прочесть в вековом отчете госстата,
не размахивал шашкой, не катался на лошадях,
доходягой считался среди иных доходяг,
не был принят ни в лучших кругах, ни в худших овалах,
ошивался среди отсталых, с фонариком лазил в подвалах,
читал предрасстрельные записи на стене,
в общем если кому повезло, так это именно мне.

***
хлеб мобилизован во внутренние войска.
приказано не оставить на поле ни колоска.
ночные сборы колосков превращаются в сборы зека
для сортировки и последующей отправки
а телячьих вагонах сквозь тайгу напролом.
мальчик с пустою миской стоит перед пустым котлом.
просит добавки.

1.
Нами правили люди с примесью золота по Платону.
Диалектики, матерьялисты, если верить закону
перехода количества в качество, или борьбы и единства,
отрицания отрицания, человечности или свинства,
третий семестр диамат, четвертый истмат.
Прочитал первоисточник - пиши реферат.
Платон всегда заблуждался. Аристотель - немного умнее,
поскольку он не был привержен неизменной идее.
Электрон был неисчерпаем, как атом, даром, что мир пока
еще не познан, крепка рука, и смертелен удар штыка.
2.
Нас защищали люди с примесью меди, если верить Платону.
Голубизна небес идет к голубому погону.
Щит и меч - тот же серп и молот, диалектика ни при чем.
Все, что рождено революцией, то завещано Ильичем.
Вот где глубина философии! Лысый мертвец из гроба
видит всех насквозь, и смотрит за нами в оба.
В каждом городе дом огромный серого цвета.
В госбезопаность страна, как в броню одета.
В этой броне отражена небесная твердь.
Коммунизм неизбежен, даже больше, чем смерть.
3.
Нас кормили люди, в которых примесь железа, стальные гены.
Их не сокрушит ни война, на пламя Геенны.
Ходят-бродят за плугом, а во поле трактора
стоят, ржавеют, всем нам желают добра.
Один с сошкой, семеро с с ложкой, стара поговорка.
Тому, что с сошкой, на ужин - сухая корка.
А у всех, кто с ложкой - в ложках то мед, то икра.
Такая у нас философия - вся наша жизнь - игра.
Экономика - экономна. Пятилетка в четыре года.
Жизнь - осознанная необходимость. После смерти - свобода.
4.
А мы-то с каким металлом, ответь, гражданин Платон.
Ни злата, ни меди, ни стали в нас не различает он.
Мы из глины без примесей, и наши тела бесхребетны,
на земной поверхности мы почти незаметны,
не правим, не пашем, родину не защитим,
ни на кого не обидимся, но никого не простим.
Мы - не субъекты - объекты, Карла Маркса спросите.
Мы шило в мешке таим, и воду таскаем в сите.
Попробуй, найди короля в многочисленной свите!
Мы мирные люди, стоим на запасном пути.
Мы все - короли, но нас нигде не найти...
5.
Нас нигде не найти, но нас никто и не ищет.
Играют волны, белеет парус и ветер свищет.
А где-то там семи мудрецов синклит.
В воде не тонет Фалес. В огне не горит Гераклит.
У кого-то душа горит. У кого-то душа болит.
Считают незримые атомы Левкипп с Демокритом.
Старуха-История сидит над разбитым корытом.
Конь грызет удила, бьет о землю копытом.
У студентов сегодня несколько пар.
Три лекции по философии и один семинар.
Легко учить диамат, не слезая с лагерных нар.
Эти стихи бессмысленны. Но нужно же выпустить пар!

***
судьба долин решается высоко в горах.
а может быть выше, за облаками, но как узнать?
река времен в ущелье течет и уносит страх,
который вторгался в душу, как иноземная рать.
костью в горле иноплеменных стоит слово "Арцах".
осколки истории нелегко воедино собрать.
царь-просветитель стоит, на ладони собор держа.
барельеф застыл на тысячелетней стене.
тысячу лет разбойник из рук не выпускал ножа.
топил соседей в крови, а совесть в вине.
вор всегда недоволен результатами грабежа.
тиран держит горло слуги в железной клешне.
стонет земля, но слышим ли мы этот стон.
ветер листает книги, но слышим ли шелест страниц?
у нас мерки свои - голосованье в ООН,
аннексия Крыма, нерушимость наших границ.
мы любим законы, нарушая каждый закон,
и кусаем владыку за щиколотку, перед ним падая ниц.
кто мы? пьяный Иван да хохол-хитрован,
да еврей, забывший о Моисее и могилах отцов.
а где-то облако тает, погружаясь в Севан,
и ангелы слушают тихие голоса чтецов.
и младенцы смотрят в небо, как в океан,
отвернувшись от мыслей земных и материнских сосцов.

***
столкновение цивилизаций или война миров?
горит родная земля под ногами, и отчий кров
пробит, и выбиты стекла, и ветер свищет в проем,
и больше нечего делать тебе в доме твоем.
разве только молча ждать незваных гостей,
злых вестей, распоряжений новых властей.
остался пейзаж, к которому с детства привык,
остались воспоминания, остался родной язык,
но ничего не найти, как в иглу в стогу.
и ты не найдешь, и я найти не смогу.
Бог создал горы - коснется - дымятся они.
земля содрогается, в небе гаснут огни.
человек создал орудия страшней катастроф.
кого превратил в мертвеца, кого - в беглеца.
в горниле эпохи ломается ритм стихотворных строф.
царствует злоба, лишенная совести и лица.
бешеный пес, который сорвался с цепи,
роняя слюну, бежит по черной степи.

***
Фундамент храма, что корни древа, срубишь, останется пень.
На небесах этот день отметят, как черный день.
Как живется тебе, христианство, в стране, где царит ислам?
Живется чаще никак, если с горем - то пополам.
Храм похож на древо. Но - слышишь удар топора?
О, Армения, где любая гора - храмовая гора.
И над каждой горою ангел рыдает, паря
над руинами храма, над руинами монастыря.
Иисус уступает место Иссе, Моисей - Муссе.
Как когда-то улицы пере - именованы все.
Соломон, сын Давида - Сулейман ибн Дауд.
На весь гарем один его тайный уд.
Константинополь - Стамбул. святая София - мечеть.
Свищет над куполами вселенская плеть.
Свищет, сшибает кресты, выскребает все изнутри.
Фрески, иконы, могилы и алтари.
Храмы молчат. Поскольку им не впервой.
Накатывает прошлое. Захлестывает с головой.

***
Песня - "все выше и выше". Зима все ближе и ближе.
Товарищи все - в Пхеньяне. Господа, как прежде - в Париже.
Мы тоже в центре Европы. У нас паны да холопы.
Нам что улицы и проспекты, что партизанские тропы.
Нам что гейши, что одалиски. Всюду торчат обелиски.
Вечных огней не счесть. В архиве - расстрельные списки.
Стоят на посту пионеры. В церкви поют Символ Веры.
Доносчику сообщают, что были приняты меры.
Памятник Екатерине отдыхает на мягкой перине.
Старый сундук хранит память о нафталине.
Отложена в долгий ящик память о нас, пропащих.
Не нужно нам дней грядущих. Достаточно дней вчерашних.
Катер стоит у причала. Начинается сказка с начала.
Родина вспоминает, что она нас когда-то встречала.

***
Пастернак порадив не відрізняти перемог від поразки.
Одеса цінує зв'язки, я - голосовые связки.
Львів цінує мовлення, Одесса - слуга русской речи.
Во мне они встретились, и не в восторге от встречи.
И я сам не в восторге, точніше, я не в захваті.
Сиділи б ми кожен у своїй неприбраній хаті.
Сидели б мы в доме своём, читали б газетку.
Ставили б чашку кави на паперову серветку.
Пастернак советовал не заводить архива.
В мене замість архива - голова моя сива.
По барабану мне tempora, по барабану - mores.
Я не навчився навіть відрізняти нахес від цорес.
Некрасиво быть знаменитым - писал Пастернак, да куда там!
Но если уж быть неизвестным, то неизвестным солдатом.
Подавись, Новый год, своим советским салатом.
The rest is silence. То есть молчание - дальше.
Молчание универсально. В молчании нету фальши.
В молчании Иоанн Богослов на старой иконе.
Лучше святой на иконе, чем вор в законе.
У Пастернака на все є свої поради.
У Росії на все є військові паради.
Украіна занурена у пошуки зради.
Я теж занурений в пошуки рясної Божої ласки.
Одесса ценит связи, я - голосовые связки.

***
где пшеница вокруг герба, и скрещены серп и молот,
там вместо кроватей - гроба, там на троне сидит царь-голод,
там зубы-зубцы кремлевских стен пережевывают миллионы
высохших тел во славу железной советской короны.
там неподъемный летальный груз поста на
просторах Украйны и в степях Казахстана.
да, в степях Казахстана, да, на просторах Украйны.
суки, скажите где ваши трактора да комбайны,
где молотилки да сенокосилки, где детские ясли,
тела горели, как свечи, и свечи давно погасли.
ходили-бродили разбойники, все выгребли подчистую.
обещали полную жизнь, оставили смерть пустую.
под знаменем каннибализма - к вершинам социализма.
у вождя рябое лицо. у вождя гробовая харизма.
я не жил в те года. я не мог вас спасти в те
года. я позавтракал. если можете, то - простите.

***
Скажешь: "черт побери!" и хвостатый уж тут как тут.
Свяжет руки и ноги грехом - не освободиться от пут.
Разве только ангел с ножницами слетит с осенних небес,
чтоб разрезать путы, которыми связал тебя мелкий бес.
Ноги привязаны к спинке кровати. Перед глазами - ад.
Пил - было грустно. Бросил пить - сам не рад.
Напартачил в жизни, теперь - попробуй, исправь!
Из галлюцинаций не выбраться ни по суше, ни вплавь.
Горишь в огне, но не сгораешь дотла.
Хоть горячка белая, не так уж она бела.
По одеялу бегают крысы, скорпионы ползут гуртом,
и эти, мохнатые, с рожками - не прогонишь крестом!
Сколько шерститстых тел! Сколько ужасных лиц.
Клыкастая адсестра в вену вставляет шприц.

***
круглая дата - это высокий порог.
спотыкаешься о порог, падение - не порок,
лучше свечи втыкать в песок, чем в именинный пирог.
и кто ты такой, чтобы свечи задуть, кто ты такой?
не ты их зажег, пусть погасит кто-то другой.
мчится тройка и колокольчик звенит под дугой.
экипаж казенный, не видишь? дай дорогу ему,
пусть везет суму и тюрьму во внешнюю тьму,
все равно Израиль в Египте, или казак в Крыму.
есть лопата, чтоб землю рыть, есть земля, чтоб тебя покрыть,
есть труды и болезни, чтобы унять твою прыть.
есть житейское море, но как его переплыть?
идешь, всем известно куда, спотыкаешься о года,
то увязаешь в грязи, то скользишь по поверхности льда.
то леденеешь от страха, то горишь от стыда.
есть что-то постыдное в таких, как я, стариках,
которые были младенцами у матери на руках,
есть нечто прекрасное в том, что внушает страх.
встаешь ни свет, ни заря, в окне - свет фонаря,
на улице никого - электричество тратят зря.
ветер гонит по тротуару лист отрывного календаря.

***
В приморском городе N
из тебя вынимают совесть,
ничего не давая взамен.
Нужно жить, со всеми условясь,
в приморском городе N.
На бульваре города N
гуляют влюбленные пары.
Под защитой домашних стен
им будут сниться кошмары
в приморском городе N.
На аллеях в городе N
старики сидят на скамейке.
Никаких истерических сцен.
Все знают цену копейке
в приморском городе N.
В приморском городе N
плывут катера вдоль пляжей.
Обещают снижение цен.
Все гордятся то ложью, то лажей
в приморском городе N.
В приморском городе N
живешь-плывешь ненадежно,
как на судне, дающем крен.
Но выплыть всегда возможно
в приморском городе N.
В приморском городе N
Ничто не имеет смысла.
Стране не подняться с колен.
Бессмысленность молча нависла
над приморским городом N.

Монолог
***
вируса не существует. существуют страхи.
существует паника. существуют охи и ахи.
ахи рождают слухи. слухи - это зараза.
подставил ухо разочек - заразился с первого раза.
наденьте кондом на ухо - лучший способ предохраниться.
это панику ночью на скорой везут в больницу.
это сотни слухов лежат в очередях на скорых.
это слухи кладут на койки в палатах и коридорах.
им суют кислород в гортань, чтобы легче дышалось.
а надо бы придушить - к чертям излишнюю жалость.
это паника слухи рожает в каждом роддоме,
оставаясь при этом в глубокой ковидной коме.
вируса нет. есть не вирус а Сорос - убейте его скорее.
уберите Байдена. Трамп гораздо умнее.
Сорос живет не в америке - он сокрыт в каждом еврее.
это слухи лежат в моргах, это просто страшилки.
это страхи пакуют в мешки и кладут на носилки.
кашляйте друг на друга! пейте из общей бутылки.
маски сорваны, господа! вот лик мировой закулисы!
корабль непотопляем. но пусть разбегутся крысы.
поскольку я не мыслю - вируса не существует.
так говорил Заратустра. истина восторжествует.

***
Что сказать мне о жизни - Бродский писал - что оказалась длинной.
Что сказать мне о плоти - что оказалась глиной,
как и было написано на страницах Великой Книги.
Что сказать мне о поздних годах? Что они тяжелы, как вериги.
Что сказать о чиновниках? Что мне не милы ворюги.
Что промозглость на юге хуже, чем снежные вьюги.
Что сказать мне о ветре? Что ветер ходит кругами.
Что сказать о друзьях? Что мы расстались врагами.
Что сказать о воспоминаньях - я их вывожу на прогулку,
как собачку на поводке по дачному переулку.
За городской чертой среди антикварного хлама
я живу между призраками - дедушка, папа, мама.
У папы частная практика. У мамы заботы иные.
По ком звонит колокол? Нет, это часы стенные.

***
Слушаю Генриха Шютца - "Paratum cоr meum, Deus".
Слушаю, но не знаю, на что я сегодня надеюсь,
и к чему ты готово, бедное сердце моё?
да -сantabo, et psallam tibi gloria mea,
но петь не умея, и славы пустой не имея,
мой голос пресекся, исчерпано бытие.
Первый месяц зимы, он же последний - года,
безысходность сидит в углу, в ожиданье исхода,
дни - короче некуда - все же на убыль идут.
Мир охвачен чумою, нечему тут дивиться,
и терапевт младой говорит депрессивной девице:
пей фенибут, и проблемы тебя не ебут.
О Господи, думаю, ни хрена себе поговорка,
в мои года за такое положена порка
на собрании коллектива под потаённый смешок.
А сегодня врач не робеет, и девушка не краснеет,
и ветерок заразный из преисподней веет,
и осталось одно лекарство - электрошок.
Но -рaratum cоr meum, к чему ты готово, сердце?
И какая вера живет в еретике, иноверце,
и какая слава дурная идет за ним по пятам?
но звезда Рождества затаилась, в ожиданье момента.
Последний месяц в году. Начало Адвента.
Доживем до Нового Года. Что нас ожидает там?

***
Нехватка пресной воды, чумы недавней следы,
но жители, хоть недовольны, своим уделом горды.
Мы правнуки этой чумы, мы - гордые ворчуны,
головы наши зеленые капустные кочаны.
Мы - дети советской фарцы, ворчливые гордецы,
мы умники, мы молодцы, как соленые огурцы.
во всех уголках земли, куда мы пробраться смогли,
мы детвора Молдаванки, криминальные короли.
плывут шаланды, дубки, папиросные коробки,
наши дни коротки, на подтяжках портки.
роговые очки, накрахмалены воротнички,
город, конечно, новый, но мы-то не новички!
Мы - бывалый, отпетый люд, скорее жаден, чем лют.
Не успеет родиться город,о нем уже песни поют.

***
перистые облака тянут свои волокна
в парке культуры и отдыха водятся хищные звери
кричи посреди двора быть может откроются окна
стучи во все двери быть может откроются двери
смотри во все глаза никто ничего не видит
приложи к уху ладонь чтоб верней не услышать звука
обижайся на всех тебя никто не обидит
век живи век учись но обманет тебя наука
век живи век гуляй за прогулы будешь уволен
век живи век гуляй на поводке коротком
или сбивай кресты с куполов или колоколен
или в тюрьме долговой привыкай к колодкам
потому что чем почетнее долг тем он тяжелее
и бумажник пустой не подмога постсоветскому нищеброду
статуи пионерок бегают по аллее
в коротких юбчонках которые входят в моду

***
койки стоят вдоль стены. дети спокойно спят,
укрытые одеялами от подбородка до пят.
санаторий для тубиков. шестидесятый год.
под одеялом казенным все происходит под.
мечты о героизме, о страданьях в немецком плену.
никого не выдал - готовься к гибели за страну.
и с этой мыслью спокойно спит пионерский малыш.
и луна стоит неподвижно над рядком санаторных крыш.
санаторных крыш, санитарных, над кустами жасмина в цвету.
но что ей этот кустарник, что корабли в порту,
что ей подвиги пионеров в завершенной войне?
а кто победил в войне, луне безразлично вдвойне.
и пятно на диске, кратер, как туберкулезный очаг
на рентгене легких ребенка, который почему-то зачах,
почему-то кашлял, ночью просыпался в поту.
луна зияет над крышами и над жасмином в цвету.

Памяти Камю
***
Курд ненавидит турка. Турок не любит курда.
Наследственную ненависть обретаем мы от рожденья.
Человек, рожденный женой, есть человек абсурда.
Взгляни на лицо врага - это твое отраженье.
Небо надежды затянуто серыми облаками.
Земля безнадежности перепахана плугом.
Все, что ты можешь сделать своими руками,
ничто перед лиственным лесом или цветущим лугом.
Кто скрывается за облаками? Мы устали от детских пряток.
Дыр-дыра за себя. Три раза ладошкой об стену.
Человек, рожденный женой, печален, век его краток.
Человек-актер смывает грим, покидая сцену.
Человек Дон Жуан смывает похоть, женщину покидая.
Человек-завоеватель добавляет звезду на погоны.
Человек-творец сходит с ума, созидая.
Бог существует, но ему не нужны иконы.
Ему не нужны ни иконы, ни песнопения, ни поклоны.
Человек не лучше голого манекена в витрине.
Начало зимы. В небе кружат вороны.
Сизиф с вершины смотрит на то, что творится в долине.

***
Старость - это усталость.
Усталость - все, что осталось.
Хоть что-то, хоть самая малость.
Хоть что-то, хоть Божия милость.
Хоть что-то в душе распрямилось.
Хоть что-то в душе не сломалось.
Хоть что-то, хоть слезы, хоть вздохи,
хоть малые крохи эпохи.
Не так уж дела наши плохи.

Сказка о взрослении
(венок восьмистиший)
*
Давно уже пропил меч тот, кто пришел к нам с мечом.
Отмыл от крови, начистил и вынес на барахолку.
Не торговался -поскольку не знал -что почем.
Встречных собак пинал или трепал за холку.

Странно, но псы на рычали, и не кусали стопу,
впрочем, местное население и раньше его привечало.
Бесконечная песня насилия, как пирог, разрезает толпу.
Жил-был белый бычок, не хвост у него, а мочало.

*
Жил был белый бычок, не хвост у него, а мочало.
Жил в хлеву, покуда его не забили.
Мясо всегда в дефиците. Население измельчало.
А когда-то все было иначе. Но об этом все позабыли.

Каждый сам по себе. Навесной замок на амбаре.
Белый бычок мычит. А был глуховат и нем.
Проходит собрание под лозунгом - мы не баре.
Выходит Катюша на берег - черт его знает зачем.

*
Выходит Катюша на берег - черт его знает зачем.
Песенку ли запеть, иль простирнуть простынку.
Или выкупаться нагишом - кто-то смотрит, но нет проблем.
Белье можно снять - нельзя развязать косынку.

Водкин-Петров с мольбертом стоит на другом берегу.
Хоть бы зрачок расширился, и сердце чаще стучало.
Зачем ты вышла, Катюша? Мы все пред тобою в долгу.
Лучше бы дома осталась, тогда бы всем полегчало.

*
Лучше бы дома осталась, тогда бы всем полегчало.
Выплеснула бы помои, вынесла сор из избы.
В каждой местной бабе живет мужское начало.
Была бы мужик, что надо - если бы да кабы.

Но кляпа нет, под юбкой кладезь глубокий.
В нем живая вода для воинов и проныр.
Мальчик расти большой, узнаешь, блондин краснощекий,
что делал в маминой спальне знаменитейший Мойдодыр.

*
Что делал в маминой спальне знаменитейший Мойдодыр?
И что там делала мама - это гораздо важнее.
В холодильнике засыхает старый плавленый сыр.
Народные сказки спорят - какая из них страшнее.

Смерть и секс существуют. Им хорошо вдвоем.
Пестик в ступке взбивает чадоносную пену.
Желанье воспламенилось - и гори все огнем.
Тебе еще рано знать. малыш, ты соблюдай гигиену.

*
Тебе еще рано знать, малыш, ты соблюдай гигиену.
Чисти молочные зубы мятным приторным порошком.
Вырастешь в цирк поведут и выведут на арену,
а пока штанишки на лямках, под стол пешком.

Пока - ночной сосуд под железной кроваткой.
Манная кашка комками и рыбий зловонный жир.
В детском саду - прививка. До сих пор болит под лопаткой.
В цирке борец Поддубный побеждает в борьбе за мир.

*
В цирке борец Поддубный побеждает в борьбе за мир.
В больнице - зараза с нарушением гомеостаза.
Лечение старое - кровопускание и клистир.
Будешь жить если не окочуришься с первого раза.

Будешь жить - узнаешь, куда бычка не гонял Макар,
научишься, где вагина, а где почуешь геенну.
Повезет - возьмут на войну. Это средство выпустить пар,
флейте подобно милый снегирь заводит песню военну.

Флейте подобно милый снегирь заводит песню военну,
умер славный Суворов, и Жуков во гробе лежит.
Взросление опьяняет, как инъекция в вену.
Свинья не съест и противник не сокрушит.

Пусть Катю поет или лезет голая в воду.
Мужское дело - нехитрое - солидарность к плечу плечом.
Напрасно ты присягал на верность партии и народу.
Давно уже пропил меч тот, кто пришел к нам с мечом.

***
Давно уже пропил меч тот, кто пришел к нам с мечом.
Жил-был белый бычок, не хвост у него, а мочало.
Выходила Катюша на берег - черт его знает, зачем,
лучше бы дома осталась, тогда бы всем полегчало.

И что делал в маминой спальне знаменитейший Мойдодыр,
тебе еще рано знать, малыш, ты соблюдай гигиену.
В цирке борец Поддубный побеждает в борьбе за мир,
флейте подобно милый снегирь заводит песню военну.

Тексты, размещенные в моем жж,до их публикации в печатных либо интернет-изданиях представляют собой личный "лирический дневник" автора и не предназначены для обсуждения вне пределов блогосферы. Автор настаивает, чтобы при обсуждении на страницах печатных изданий, а также для цитирования использовались исключительно опубликованные в книгах или на страницах журналов тексты в окончательной авторской редакции. Любое цитирование неопубликованного текста возможно только по согласованию с автором. То же относится к личной информации и частным высказываниям автора.

***
на фоне молчания муз слышнее гром канонады
на фоне рыдания вдов слышнее смех клоунады
кто богат тот и рад а мы бедны и не рады
на фоне синего неба страшней облаков громады
что в реке не потонет то зарастет травою
на фоне блеянья стад просторнее волчьему вою
где базар там и вор а там и блатной разговор
а там и перо под ребро или выстрел у упор
на фоне добра есть где разгуляться злу
в огне всегда найдется чему превратиться в золу
нож в кармане чужом и сам ты ходишь с ножом
на фоне лжи не заметно что сами мы тоже лжем

Анна А.

Странно! Под тяжелым одеялом войны
шевелились ложь и насилие революций.
Так в кровавой ванне немыслимой старины
смерть встречал спокойный бессмертный Луций.

А ей все любовь и измена и губы ее холодны,
и сердце ее замирало под чьей-то рукою.
Ложь и насилие шевелились под одеялом войны.
Все шло не так. А она оставалась такою.

В этом что-то от стоицизма. Натура прекрасной жены
выстояв, победит убивающего человека.
Ложь и насилие шевелились под покровом войны.
мир - в обескровленной ванне, как Луций Анней Сенека.

А ей все балы, Петербург, и в сером граните Нева.
Холод пустой постели и жар соблазна.
А ей все письма, строки, слова, слова,
но война идет и красота войны безобразна.

А ей все портреты в профиль - с горбинкою нос,
сжатые губы и царственный взгляд, в котором,
читаешь сколько жизней ангел смерти унес,
а что не взято штурмом, будет взято измором.

И где нет в стене пролома, там подкоп под стеной.
А ей все Летний сад, и нагая муза Эрато.
Возьмут революции то, что не взято войной,
и что не взято изменой, то смертною казнью взято.

И будет ангел снимать седьмую печать.
Пройдет еще год - и откроются двери ада.
Есть время отпраздновать способность не замечать -
великое свойство святого женского взгляда.

**
Весь рік блукаємо, згинаючись під тягарем гріхів,
але в цю ніч, з тим самим важким мішком,
ми стоїмо за спинами звіздарів і пастухів,
і все бачимо ясно, хоч дивимося нишком.

А в небі - спів ангелів і розсіюється пітьма
Але, людино, тобі байдуже, що діється над тобою.
Всі ми під Богом ходимо , а якщо Бога нема,
то принаймні - під ангелом і Різдвяною зіркой святою.

Profile

borkhers

http://www.vavilon.ru/texts/khersonsky0.html

December 2020

S	M	T	W	T	F	S
		1	2	3	4	5
6	7	8	9	10	11	12
13	14	15	16	17	18	19
20	21	22	23	24	25	26
27	28	29	30	31

Syndicate

Page Summary

verses
(no subject)
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
verses
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
verses
вірші українською

Style Credit

Base style: Practicality by timeasmymeasure
Theme: Citrusy by krja

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated Jun. 27th, 2025 08:05 pm

там и тогда

Recent Entries

verses

(no subject)

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

verses

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

verses

вірші українською

Profile

December 2020

Syndicate

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags