там и тогда

*
Не поминай имени Господа Бога Твоего напрасно

***

Мой дом стоял на площади, где пьяная матросня,
отлитая в бронзе, была поставлена на гранит.
Потемкинцам – потомки. Там Ты хранил меня,
но я, по малости лет, не знал, кто меня хранит.

В квартале от площади находился райком.
Памятник в Одессе назывался «утюг».
Дворничиха мела – метлою и языком.
Из-под метлы летела пыль, с языка – матюг.

Вбогадушумать –так от нее
я впервые услышал святое имя Твое.

Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его,
как заповедал тебе Господь, Бог твой;

***

Помни день субботний, который Бог освятил,
сам ничего не делал, и тебе запретил,
дозволено лишь круговращенье светил,

движение облаков, течение рек, схождение снежных лавин,
мир состоит из недвижной и движущейся половин.

В субботу будь неподвижен - так Господь говорит.
Источник движенья - в покое, вторит Ему Стагирит.

Седобородый старец, соблюдая субботний покой,
правит миром незримо собственною рукой,
даже царь не имеет власти такой.

Не зажигая огня, пальцем не шевеля,
не садясь в автомобили, не вспахивая поля,
человек отдыхает, и с ним - Святая Земля.

Парень в футболке с леденцом за щекой,
не понимает, бедняга, что значит субботний покой.
Крутит вовсю ногами, оседлавши велосипед,
старцы в черном швыряют камни и проклятия вслед.

Не прелюбодействуй

***

Господь говорит пророку: женись на бляди,
и тогда Мой народ поймет, что и он - блудница,
что он соблюдал, а теперь соблудил, не найдется в стаде
белой овцы. Вот идет вереница

смертных грехов от Бат Шевы до Завулона.
Дщерь Сиона, тебя за неверность пред миром ославлю!
А ты, пророк, не отступайся от похотливого лона
распутной жены. И тогда Я Свой народ не оставлю.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи [родов] любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.



* * *
Волокут Перуна, ох, волокут, слышен рокот вод.
Перуна бросают в Днипро головой вперед.
Он плывет, что твое бревно, обратив к облакам
плоский раскосый лик, вызолоченный ус.
Он и есть бревно, но сумел сохранить народ,
который пришлые греки прибрали к рукам.
По головам греков, аки посуху, грядет Иисус.

Огромный крест стоит на зеленом холме.
Перун плывет, и вот что у него на уме,
вот что у него на деревянном уме:

Крест тоже дерево. Два бревна.
Дивиться нечему. Эта страна
привыкла кланяться дереву, камню. Грома раскат
местные племена повергает в дрожь.
Дрожь порождает ложь. Ложь у них нарасхват.
Любую правду перетолкуют в ложь.
Я был елдак, торчащий из выпуклости земной.
Смотри, Преемник, что стало со мной.
Я хранил народ — и Ты сохранишь народ.
Но настанет и Твой черед,
настанет и Твой черед.

Перун плывет, и толпы неверных чад
глядят с холмов, и кричат, кричат,
галдят с холмов и кричат: «Давай,
выплывай, Боже, давай, выплывай!»

Запрокинув лик к темнеющим, закипающим небесам,
Перун выплывает, Днипро течет по златым усам,
гремит на порогах, охватывает острова,
по которым волнами ходит высокая, высохшая трава.

(2007)

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

***
Не приноси свидетельства ложного - доносчику первый кнут.
Не клевещи на брата, не ябедничай, не пиши
подметных писем. Оклеветанного согнут
в бараний рог на допросах. Что до твоей души,

она обернется флаконом чернил, ручкой с пером,
промокашкой, штампом, папкой с тесемками, будет сдана в архив,
пронумерована, вечен потусторонний казенный дом,
ликуй, казненный праведник, светом тюрьму озарив!

Радуйся, оклеветанный, доля твоя в раю,
славься, безвинный страдалец - пришла золотая пора!
Вышвырнутый из строя, ты снова в едином строю,
просыпаешься, бреешься, читаешь газету с утра,

идешь на работу в контору, или к станку, на завод,
в перерыве в столовке пьешь нежирный кефир,
вернешься, приляжешь, жена ужинать позовет...

Плещутся радиоволны, наполняя ложью эфир.

Не убивай

***

Не убивай - ни себя, ни других, ни себя в других, ни других в себе,
не сиди в темном лесу в разбойной избе,
финский нож не точи, сычом в ночи не кричи,
не убивай. и сына убивать не учи.

Натешившись, не проваливайся под утро в глубокий сон,
по спутниковому ТВ врубив программу "Шансон",
чтоб не пели кретины жаргон воровской в ухо твоё,
чтобы бес ночной не спрашивал про житьё-бытье.

Ох, возьмут тебя. душегубца, поведут, накинут петлю, увидишь как
погубленные тобой овечек пасут в облаках,
все в белых дивных хитонах, как на подбор,
волосы длинные светлые, расчесанные на пробор.

И ты взмолишься - милые не губите меня,
не платите той же монетой, что катится в пропасть, звеня,
золотой червонец, на нем царь-мученик Николай,
чтоб не видеть мне часовых, не слышать собачий лай.

И убитые скажут: будет с тебя, прощаем, живи.
Только руки умой, а то - по локоть в крови.

Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

***
Почитай отца и мать свою, особенно там, куда
ты ушел, покинув их навсегда,
где молочные реки, кисельные берега,
золотые коровы, серебряные рога,
где ходят по небу-по кругу двадцать четыре луны,
где каравай вот такой ширины, вот такой ужины.
Утонешь в реке -
будешь плыть в парном молоке.
Умрешь - похоронят тебя не в земле,
в заварном киселе.
Будешь жив - потихоньку разжевывай каравай,
все выживают как-то, и ты, дурак, выживай.

Только выплывет из молока багровая рыба-Бог,
повернется, покажет тебе жемчужный, чешуйчатый бок,
ударит хвостом в молоко, осветит твою душу Лицом,
скажет: хорош, хорош, а видел ли мать с отцом?

На том ли, на этом свете, там или тут,
сидят во мраке, сальную свечку жгут,
колыбельную песню поют, тебя, убогого, ждут.

Пора тебе стать ребенком, ходить под столом пешком,
вычесывать насекомых густым роговым гребешком,
и жертвенный Агнец будет стоять на столе,
и продлятся дни твои на земле, и ночи - в земле.

Не кради

***

Не укради! Ты слышал? Не укради!
Не беги по рынку, прижав украденное к груди.
Спину твою буравит полицейский свисток.
Не беги никуда, особенно - на Восток:
отрубят правую руку, хорошо, если ты левша,
не беги, особенно в прошлое, пропащая ты душа!
Ибо в прошлом - виселицы, котлы с крутым кипятком,
на углях железные клещи выложены рядком.

Но, если украл, - к престолу Господню скорей.
Этот грозен на вид, но в сердце Своем - добрей.

Головой покачает, скажет: "Ах ты злодей!
Мог бы даром взять у Меня, а ты украл у людей!"

Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что есть у ближнего твоего.

***

Не пожелай жены ближнего твоего, ни его вола,
ни осла, ни двора, ни кола, ни овец без числа,
ни церкви его с витражами невиданного стекла,
ни его вины, что камнем на душу легла,
ни сбивчивых мыслей, ни железной тоски,
которая утром сердце его берет в тиски.
Ни его дырявой памяти, ни распухших колен и стоп,
ни постели, в которую вечером валится он, как сноп,
ни его прокаженной совести, но паче всего -
не пожелай зависти ближнего твоего.