verses

[borkhers]

***

Вывели из ЦК. Вынесли приговор.
Вывели в тюремный двор.
Привели в исполнение.
Внесли в списки по реабилитации.
Казалось бы, все.

Теперь он белый на белом.
Свет пронизывает его, как когда-то осенний ветер.
Говорят – до мозга костей.
Но в данном случае это выражение
лишено всякого смысла.

Иногда он все-таки видит
свою вдову – ей далеко за восемьдесят.
Она пьет чай с соседкой
показывает ей свидетельство о смерти,
причина смерти - расстрел.

Я уверена, ТАМ ему хорошо, -
говорит она, - и указывает в окно.
В левом верхнем углу видны
купол и крест.

Он вспоминает, что раньше
она тоже говорила так,
но имела в виду
не небеса, а лагерь.

Она была уверена,
что он искупает вину трудом,
и их хорошо кормят.

Десять лет без права переписки
Когда-нибудь да закончатся.
Он вернется.

ТАМ ему действительно хорошо,
но он бы вернулся,
даже к этой старухе
с папиросою «Беломор» в зубах
и вечной чашечкой кофе на столике.

Даже сейчас, когда ее тоже нет.

Comments

[crusty-da-clown.livejournal.com]

Хорошо.

[kira-maratova.livejournal.com]

Как трогательно...

[dkuzmin]

Всё это в копилку моих смутных размышлений о том, что сегодняшняя религиозная поэзия (начиная, скажем, с "Римских элегий" Бродского — не говоря уж о Вениамине Блаженном) обязана делать шаг за грань фола, быть чуточку еретической и чуточку богоборческой.