***
И что же сокрыто для нас за дверьми?
Опять - тюрьма да сума.
Страна, где все заслужили тюрьмы
превратится в тюрьму сама.

Страна где каждый ходит с сумой,
потихоньку сходя с ума,
сама обнищала, и стыдно самой,
что пуста-дырява сума.

***

Кто однажды замечен - с того не спускают глаз,
говорят: ещё раз попробуй, хотя бы раз!
Идешь по аллее, они на скамейках сидят,
перемигиваются, перешептываются, за каждым шагом следят.

Кто однажды сосчитан, тот дальше уже не считается.
Думает о своем, по городу праздно шатается,
разве что - в храм, чтобы выслушать пение покаянное
про великую Божию милость, про свое житие окаянное.

***

Под старость работала у людей - готовила, прибирала.
Не запомнила, как жила. Запомнила, как умирала.

А как взял ее ангел хранитель в свою обитель,
а как стал ей деянья ея по книжке читать,
а как стал ее наставлять Никола Святитель,
и сам Спаситель стал по ночам приходить, как тать,

слушала, примечала, седой головой качала,
просила - а ну, еще разок почитай сначала,
неужто то я была,и это со мною было,
это надо же! Как же я позабыла?

Как же в дурной голове ничегошеньки не удержалось?
И ангел читал сначала, в себе подавляя жалость.

***

Хорошо виновному среди правых,
что бескровному средь кровавых,
что слабодушному меж душегубцев,
что красной девице меж сластолюбцев.

А грехи у нас общие - горькое пьянство,
сладкая жизнь да трезвое чванство.

А правда у всех своя, вернее - осколок, огрызок,
в белой чалме, желтых одеждах, парчовых ризах.

Каждый хватает кусочек и в угол тащит,
грызет, рычит-ворчит и глаза таращит.

***

Самолеты и ангелы а небесах,
корни и кости в земной глубине,
рыбы в реках, звери в лесах,
моральный закон в тебе и во мне,

миражи минувшего, тебе не понять
что лукавей - память твоя или ум,
тяжесть совести - тебе не поднять,
тишина внутри и наружный шум,

беспредельность Вселенной, лишенной тепла,
цель, исчезающая вдали,
поблескивающие, как осколки стекла,
обломки Заповедей в пыли.

***
Что делать воину, когда враг уже истреблен,
исповеднику, когда грех уже искуплен,
что делать пророку, когда уже все сбылось?

А вот - ничего, как на Руси повелось.

Когда стемнеет забраться на сена стог,
лежать на спине, как будто навеки лег,
следить светил полночных круговорот,
широко зевать, прикрывая ладонью рот.