verses

***

Вырвавшись, мальчик перебегает дорогу под самым носом
едва тормозящей машины. Взгляд матери, как пеленою,
затянут злобой, она кричит - недоносок! -
дает ребенку шлепка - что ты сделал со мною!

Нет, я умру от него!.. Кто-то спрашивает - в чем дело?
Мама будто не слышит - на лице то ярость, то жалость.
Мама кричит и рыдает - что тебе, жить надоело?
Ребенок плачет и думает - а как она догадалась?

verses

***

Вырвавшись, мальчик перебегает дорогу под самым носом
едва тормозящей машины. Взгляд матери, как пеленою,
затянут злобой, она кричит - недоносок! -
дает ребенку шлепка - что ты сделал со мною!

Нет, я умру от него!.. Кто-то спрашивает - в чем дело?
Мама будто не слышит - на лице то ярость, то жалость.
Мама кричит и рыдает - что тебе, жить надоело?
Ребенок плачет и думает - а как она догадалась?

Школа злословия

Передачу, в которой именинником был Дмитрий Кузьмин смотрели в записи, внимательно, уже после того, как прочли в сети несколько нелицеприятных отзывов. Дескать, Дмитрий по своему обыкновению "строит" поэтов, ограничивая первый ряд тремя фамилиями, топчет Емелина и выводит в свет стайку графоманов.
Самое удивительное, что Дмитрий никого не строил, изо всех сил пытался вести беседу в позитивном ключе, подолгу "зависал" на почти неподъемной для интервью теме - где пролегает граница между современной поэзией и прозой. Фамилии Цветкова, Гандельсмана и Львовского были названы в контексте "проблемы Кушнера": тот и впрямь обрушивает критику не на самых худших поэтов современности. Но и критика в адрес Кушнера у Дмитрия была в этот вечер очень мягкой, почти пушистой.

Иное дело - Татьяна и Авдотья, которые все время вели игру на обострение. Понятное дело - передача ведь называется "Школа злословия", а не "Зерцало добротолюбия". Как говорится, "бачылы очи, що купувалы, то ж ижте"

Школа злословия

Передачу, в которой именинником был Дмитрий Кузьмин смотрели в записи, внимательно, уже после того, как прочли в сети несколько нелицеприятных отзывов. Дескать, Дмитрий по своему обыкновению "строит" поэтов, ограничивая первый ряд тремя фамилиями, топчет Емелина и выводит в свет стайку графоманов.
Самое удивительное, что Дмитрий никого не строил, изо всех сил пытался вести беседу в позитивном ключе, подолгу "зависал" на почти неподъемной для интервью теме - где пролегает граница между современной поэзией и прозой. Фамилии Цветкова, Гандельсмана и Львовского были названы в контексте "проблемы Кушнера": тот и впрямь обрушивает критику не на самых худших поэтов современности. Но и критика в адрес Кушнера у Дмитрия была в этот вечер очень мягкой, почти пушистой.

Иное дело - Татьяна и Авдотья, которые все время вели игру на обострение. Понятное дело - передача ведь называется "Школа злословия", а не "Зерцало добротолюбия". Как говорится, "бачылы очи, що купувалы, то ж ижте"