![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
verses
***
И огромная грудь раздувается, тычет соском.
И младенческий ужас расширяет зрачки.
Но мы не дети, не ходим под стол ползком,
слава Богу, мы в этом мире не новички,
не вчера родились, старушки, глядя нам вслед,
крестятся, говорят: "Ишь, повымахали бычки!
Затылки - вторые морды! Еще наделают бед!"
Мы видали-перевидали, мы жрали и вытирали рты
рукавами выцветших гимнастерок, на третье хлебали компот.
Все как один голосовали за власть золотой орды.
В баньке - гол, как монгол. На полку стекает пот.
В предбаннике на журнальном столике фотоальбом:
под каждым фото имя - не то, телефончик - тот.
Стыд ночной восходит к луне столбом
Вот она расшнуровывает ботинок. А старшой шипит: "Скройся с глаз!
Разденься, зайди красиво, чтобы была как в меню!"
И она возвращается: тяжелые груди, широкий таз -
кустодиевская ню, замотанная в простыню.
Присвистывает: "Сколько вас, а я, что одна на всех?
Позвать подружек, что ли?", а старшой: "Справишься, не впервой,
слышала, падла, что называется свальный грех?"
И девка смеется и трясет головой.
На рассвете думаешь - никто тебя не убил, потому что никто не хотел,
придется теперь самому позаботиться. Город давно опустел.
Когда-никогда пронесется внедорожник-автомобиль,
куда-никуда, и кто там сидит за рулем, или никто уже не?
Свет от фар, как ветер высоко поднимает пыль,
пыль летит высоко, дальше не страшно мне.
И огромная грудь раздувается, тычет соском.
И младенческий ужас расширяет зрачки.
Но мы не дети, не ходим под стол ползком,
слава Богу, мы в этом мире не новички,
не вчера родились, старушки, глядя нам вслед,
крестятся, говорят: "Ишь, повымахали бычки!
Затылки - вторые морды! Еще наделают бед!"
Мы видали-перевидали, мы жрали и вытирали рты
рукавами выцветших гимнастерок, на третье хлебали компот.
Все как один голосовали за власть золотой орды.
В баньке - гол, как монгол. На полку стекает пот.
В предбаннике на журнальном столике фотоальбом:
под каждым фото имя - не то, телефончик - тот.
Стыд ночной восходит к луне столбом
Вот она расшнуровывает ботинок. А старшой шипит: "Скройся с глаз!
Разденься, зайди красиво, чтобы была как в меню!"
И она возвращается: тяжелые груди, широкий таз -
кустодиевская ню, замотанная в простыню.
Присвистывает: "Сколько вас, а я, что одна на всех?
Позвать подружек, что ли?", а старшой: "Справишься, не впервой,
слышала, падла, что называется свальный грех?"
И девка смеется и трясет головой.
На рассвете думаешь - никто тебя не убил, потому что никто не хотел,
придется теперь самому позаботиться. Город давно опустел.
Когда-никогда пронесется внедорожник-автомобиль,
куда-никуда, и кто там сидит за рулем, или никто уже не?
Свет от фар, как ветер высоко поднимает пыль,
пыль летит высоко, дальше не страшно мне.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject