Сгодня ему ровно два годика. Из цикла "Посвящается Карамзину"

***

Лиза идет топиться. Но старый пруд
куда-то делся, а, может быть, люди врут,
что был водоем? Что мальчик, ивовый прут
выломав, воздух им рассекал со свистом,
что девка плясала босая, звеня монистом,
что воздуху было больно… Напрасный труд.

Впрочем, мальчишке случилось убить мотылька.
Лазурное крылышко падало на манер лепестка.
Лиза идет топиться, но где – не знает пока.
Мраморные купидоны стреляют в сердце припаркам.
Леса уступают место садам и паркам.
Исключение – заросли мыслящего тростника.

Должно быть, сахарного, ибо два старика,
машут своими мачете (и как не устанет рука?),
прорубая дорогу в завтрашние века.
Это идут барбудос, братья Фидель, Рауль,
увертываясь от посвистывающих американских пуль.
Лиза идет топиться. Походка ее легка.

На полянке пенек. На пеньке сидит Лаокоон,
что анаконду, тянет австрийский аккордеон,
грек его душу знает, что напевает он.
Но девка босая зовет его гармонистом,
чему-то смеется и пляшет, звеня монистом,
А Лиза идет топиться, хоть это – всего лишь сон.

Уж лучше вернись в усадьбу, где нынче склад
полезных железных предметов. Где сказку на новый лад
Перекраивают, перешивают, и, как всегда, невпопад.
Нагой пастушок с тебя стащит белое платье,
через голову, растрепав, примет в свои объятья,
родители, вытянув руки, пошлют вам свои проклятья,
и вы, потешаясь над всеми, провалитесь в ад.

16.02.07

Сгодня ему ровно два годика. Из цикла "Посвящается Карамзину"

***

Лиза идет топиться. Но старый пруд
куда-то делся, а, может быть, люди врут,
что был водоем? Что мальчик, ивовый прут
выломав, воздух им рассекал со свистом,
что девка плясала босая, звеня монистом,
что воздуху было больно… Напрасный труд.

Впрочем, мальчишке случилось убить мотылька.
Лазурное крылышко падало на манер лепестка.
Лиза идет топиться, но где – не знает пока.
Мраморные купидоны стреляют в сердце припаркам.
Леса уступают место садам и паркам.
Исключение – заросли мыслящего тростника.

Должно быть, сахарного, ибо два старика,
машут своими мачете (и как не устанет рука?),
прорубая дорогу в завтрашние века.
Это идут барбудос, братья Фидель, Рауль,
увертываясь от посвистывающих американских пуль.
Лиза идет топиться. Походка ее легка.

На полянке пенек. На пеньке сидит Лаокоон,
что анаконду, тянет австрийский аккордеон,
грек его душу знает, что напевает он.
Но девка босая зовет его гармонистом,
чему-то смеется и пляшет, звеня монистом,
А Лиза идет топиться, хоть это – всего лишь сон.

Уж лучше вернись в усадьбу, где нынче склад
полезных железных предметов. Где сказку на новый лад
Перекраивают, перешивают, и, как всегда, невпопад.
Нагой пастушок с тебя стащит белое платье,
через голову, растрепав, примет в свои объятья,
родители, вытянув руки, пошлют вам свои проклятья,
и вы, потешаясь над всеми, провалитесь в ад.

16.02.07

verses

***

Кабы вышел строгий закон
дурака выводить на балкон,
чтобы рот открывал
да народ созывал,
да сухою рукою указывал путь
в пекло, куда-нибудь,
кабы на площадь пустили народ
смотреть дураку в разинутый рот,
да в голову складывать злые слова,
доколе б не лопнула та голова,
не вытек бы разум - гнилая вода,
да, в землю впитавшись, пропал без следа -
что за жизнь началась бы тогда!

verses

***

Кабы вышел строгий закон
дурака выводить на балкон,
чтобы рот открывал
да народ созывал,
да сухою рукою указывал путь
в пекло, куда-нибудь,
кабы на площадь пустили народ
смотреть дураку в разинутый рот,
да в голову складывать злые слова,
доколе б не лопнула та голова,
не вытек бы разум - гнилая вода,
да, в землю впитавшись, пропал без следа -
что за жизнь началась бы тогда!

"На мир облокотиться, как на стол"

75 лет тому назад умер Эдуард Багрицкий (Дзюбин). В юности я пережил сильное увлечение этим замечательным поэтом. В Одессе до сих пор Багрицкий - культовая фигура, советский акцент его творчества не смущает то поколение одесситов, которые до сих пор не забыли слово "поэзия". Юхно-русская школа - кодовое слово, пароль, шиболет одесского сознания.

Сам я очень рано - лет в восемнадцать - почувствовал некий этический дефект его поэзии, и титанические фигуры кумиров моего поколения - Цветаевой, Пастернака, Мандельштама, Ахматовой, Бродского навсегда затмили образ земляка, стихи которого, однако, до сих пор помню наизусть.

Сегодня я все больше думаю о том, как одаренный поэт, желая восславить режим и эпоху, рисует поистине ужасающий портрет тиранического режима.

Вот портрет его любимого героя - Иосифа Когана:

"по оврагам и по скатам
Коган волком рыщет,
залезает носом в хаты,
которые чище.

Глянет влево, глянет вправо,
засопит сердито:
"Выгребайте из канавы
спрятанное жито!"

Ну, а кто поднимет бучу -
не шуми братишка:
усом в мусорную кучу -
расстрелять и крышка".

А вот и похлеще (ТВС)

"и стол мой раскидывался, как страна,
в крови и чернилах квадрат сукна.
Ржавчина перьев, бумаги клок,
все друга и недруга стерегло.
Враги приходили - на тот же стул,
садились и рушились в пустоту.

Их нежные кости сосала грязь,
над ними захлопывались рвы,
и подпись на приговоре лилась
струей из простреленной головы..."

Хорош и призыв убить и солгать по требованию века - в том же стихотворении. А век этого требовал все время и уже после смерти Эдуарда Дзюбина потребовал лгать и убивать с новой силой. И миллионы людей откликнулись на этот воодушевляющий пламенный призыв.

"В крови и чернилах квадрат сукна" - до сих пор этот образ у меня перед глазами.

Гораздо позже открыл для себя "Последнюю ночь"...

Земля пухом, как говорится.

Вот здесь tverdyi_znak подробнее и очень интересно

"На мир облокотиться, как на стол"

75 лет тому назад умер Эдуард Багрицкий (Дзюбин). В юности я пережил сильное увлечение этим замечательным поэтом. В Одессе до сих пор Багрицкий - культовая фигура, советский акцент его творчества не смущает то поколение одесситов, которые до сих пор не забыли слово "поэзия". Юхно-русская школа - кодовое слово, пароль, шиболет одесского сознания.

Сам я очень рано - лет в восемнадцать - почувствовал некий этический дефект его поэзии, и титанические фигуры кумиров моего поколения - Цветаевой, Пастернака, Мандельштама, Ахматовой, Бродского навсегда затмили образ земляка, стихи которого, однако, до сих пор помню наизусть.

Сегодня я все больше думаю о том, как одаренный поэт, желая восславить режим и эпоху, рисует поистине ужасающий портрет тиранического режима.

Вот портрет его любимого героя - Иосифа Когана:

"по оврагам и по скатам
Коган волком рыщет,
залезает носом в хаты,
которые чище.

Глянет влево, глянет вправо,
засопит сердито:
"Выгребайте из канавы
спрятанное жито!"

Ну, а кто поднимет бучу -
не шуми братишка:
усом в мусорную кучу -
расстрелять и крышка".

А вот и похлеще (ТВС)

"и стол мой раскидывался, как страна,
в крови и чернилах квадрат сукна.
Ржавчина перьев, бумаги клок,
все друга и недруга стерегло.
Враги приходили - на тот же стул,
садились и рушились в пустоту.

Их нежные кости сосала грязь,
над ними захлопывались рвы,
и подпись на приговоре лилась
струей из простреленной головы..."

Хорош и призыв убить и солгать по требованию века - в том же стихотворении. А век этого требовал все время и уже после смерти Эдуарда Дзюбина потребовал лгать и убивать с новой силой. И миллионы людей откликнулись на этот воодушевляющий пламенный призыв.

"В крови и чернилах квадрат сукна" - до сих пор этот образ у меня перед глазами.

Гораздо позже открыл для себя "Последнюю ночь"...

Земля пухом, как говорится.

Вот здесь tverdyi_znak подробнее и очень интересно