verses

***
Хороши зеленые кашемировые пиджаки. Все же
серые плотные плащи были покраше.
К ним прилагались шляпы из фетра. О коже
тогда не слыхали. Одевались исключительно в "наше".

Они и были наши - до атласной подкладки,
до черного пиджака, до книжечки красной.
На брюках были стрелки и - ни единой складки.
И государственность наша была безопасной.

Водка с одиннадцати до семи. Закуска - когда придется.
Башенки из консервов в витрине убогой.
Если водка льется, то человек смеется,
и безопасность страны бывает не слишком строгой.

Я помню эти шляпы, плащи, служебные "Волги".
Серый дом на Бебеля (ныне - Еврейская. Так-то!)
Иногда за мной приезжали, и сборы были недолги.
И допросы велись с соблюдением служебного рвенья и такта.

Я видел их позже - в зеленых пиджаках из кашемира.
У каждого был свой бизнес и иномарка.
Они, как и я, сбежали из советского мира,
они, как и я, не ждали такого подарка.

Все прекрасно играли в шахматы. Так мне сказал Миша,
заседавший с этими восемь лет в одном горсовете.
А чем им еще заниматься? От скуки ехала крыша.
Кто-то думал о пуле в служебном своем пистолете.

Я видел лицо одного - на черном граните,
понятно, на кладбище. И мне тогда показалось -
от плиты ко мне потянулись незримые нити,
и сзади чья-то рука плеча моего касалась.

verses

***
Хороши зеленые кашемировые пиджаки. Все же
серые плотные плащи были покраше.
К ним прилагались шляпы из фетра. О коже
тогда не слыхали. Одевались исключительно в "наше".

Они и были наши - до атласной подкладки,
до черного пиджака, до книжечки красной.
На брюках были стрелки и - ни единой складки.
И государственность наша была безопасной.

Водка с одиннадцати до семи. Закуска - когда придется.
Башенки из консервов в витрине убогой.
Если водка льется, то человек смеется,
и безопасность страны бывает не слишком строгой.

Я помню эти шляпы, плащи, служебные "Волги".
Серый дом на Бебеля (ныне - Еврейская. Так-то!)
Иногда за мной приезжали, и сборы были недолги.
И допросы велись с соблюдением служебного рвенья и такта.

Я видел их позже - в зеленых пиджаках из кашемира.
У каждого был свой бизнес и иномарка.
Они, как и я, сбежали из советского мира,
они, как и я, не ждали такого подарка.

Все прекрасно играли в шахматы. Так мне сказал Миша,
заседавший с этими восемь лет в одном горсовете.
А чем им еще заниматься? От скуки ехала крыша.
Кто-то думал о пуле в служебном своем пистолете.

Я видел лицо одного - на черном граните,
понятно, на кладбище. И мне тогда показалось -
от плиты ко мне потянулись незримые нити,
и сзади чья-то рука плеча моего касалась.