***
Cколько я себя помню, у этой парадной -
дом номер сорок восемь, квартиры один-двадцать,
стояла скамейка. На ней аккуратной, опрятной
группой сидели старушки, умевшие во всем разобраться.
Они знали какой канал проходит через страну Панама,
а мы думали, что панамка - шляпка, признак рахита.
Они понимали в американской агрессии против Вьетнама,
знали, что умер сапожник, и сапожная будка закрыта.
Поэтому, чтобы подклеить подошву или набить подковку,
нужно за пять копеек три остановки тащиться.
Старухи помнили все, даже какую-такую обновку
сто лет назад подарили Варьке - брошь, неплохая вещица.
Умерли их мужья, сыновья, состарились внуки,
с крыш исчезли антенны, вместо них - на балконах тарелки.
А они все сидят на скамейке, положив на колени руки,
потому что вечность это - старушечьи посиделки.
(август 2011)
Cколько я себя помню, у этой парадной -
дом номер сорок восемь, квартиры один-двадцать,
стояла скамейка. На ней аккуратной, опрятной
группой сидели старушки, умевшие во всем разобраться.
Они знали какой канал проходит через страну Панама,
а мы думали, что панамка - шляпка, признак рахита.
Они понимали в американской агрессии против Вьетнама,
знали, что умер сапожник, и сапожная будка закрыта.
Поэтому, чтобы подклеить подошву или набить подковку,
нужно за пять копеек три остановки тащиться.
Старухи помнили все, даже какую-такую обновку
сто лет назад подарили Варьке - брошь, неплохая вещица.
Умерли их мужья, сыновья, состарились внуки,
с крыш исчезли антенны, вместо них - на балконах тарелки.
А они все сидят на скамейке, положив на колени руки,
потому что вечность это - старушечьи посиделки.
(август 2011)