verses

***

Ходил писатель в начальниках, тянулся к НКВД,
вот и НКВД до него дотянулся в свой черед.
А другой живет в станице, не слышно его нигде,
пьет водку с утра - и черт его не берет.

Раз в год откачают бедного, привезут в Москву,
подымется на трибуну, заклеймит позором врага,
и снова в станицу, курит, косит траву,
опять же водка - не введешь старика в берега.

А места там красивые - церковь вниз головой
бросается в реку, что невеста - с моста.
Ничего, что был в ней колхозный склад зерновой,
что алтарь порушен, купол и тот без креста.

Зато на ближнем кладбище крестов хоть отбавляй.
Гуляй, писатель, пей - дожил до седин.
В почете, в запое, но в полном уме - гуляй.
Крестов на могилках не счесть. Будет еще один.

коты

Ночью коты разорвали пакет с мусором в поисках остатков вчерашней рыбы и, вероятно, от разочарования, разбросали мусор по участку и удалились с первыми лучами солнца. Удалились, впрочем, не все. Старый черный ободранный кот Саид, названный так в честь героя "Белого солнца пустыни" за умение незаметно появляться и исчезать уже давно никуда не исчезает. Он считает наш участок своим - не без оснований. Но есть и новость - подросший котенок черного цвета, но короткошерстый. Саид же сохраняет остатки былой пушистости, наряду с рубцами от местных разборок.
Боюсь, что этот котик имеет все шансы стать постоянным обитателем дачи: вчера он побывал у меня на коленях, чего Саид никогда бы ни себе, ни мне не позволил.
Но главное - Саид, вместо того, чтобы немедленно растерзать пришельца, ведет себя мирно и пропускает котенка к миске первым. Котенок же на него рычит практически тигриным рыком.

verses

Вечереет

Сумерки - внутреннее состояние, проецируемое вовне
или, без психологии, просто - обман зренья.
Немеркнущий свет с беспросветной тьмой наравне
стоят неслиянно, как в начале Творенья.

Что Бог разделил человек не соединит.
Запрет смешенья сильнее запрета раздела.
Вечер на даче. Тихо комарик звенит.
Луна выплывает с невозмутимостью небесного тела.

(no subject)

verses

***

Когда слышу "молчание золото", то
представляю себе человека в демисезонном пальто,
фетровой шляпе с лентой и чуть загнутыми полями,
с кошельком, набитым трешками и рублями,
если все сложить получится цифра "сто".

Он не раскрывает тонкого синюшного рта,
губы сомкнуты - поперечная ротовая черта,
он не являет блистающих золотых коронок, надетых
на разрушающиеся зубы в стоматологических кабинетах,
людям, в стоматологии не рубящим ни черта.

Людям, подсчитывающим незаконный доход,
людям, изобретающим единый налоговый код,
и дамоклов меч государства блистает над головою
в фетровой шляпе с шелковой лентой-каймою,
над миром, где прячет зубы одетый в пальто пешеход.