***
В этом краю за битого двух небитых дают, а то и трех,
а после бьют небитых, чтоб они поднялись в цене.
А на троне сидит там царь Стручковый Горох,
а в стручке царевны-горошинки сидят рядком в глубине.
И хорошо человеку жить при горохе-царе,
правда пучит живот и трещишь, а если не бит, то бьют,
потому что пучит всех верноподданных об этой поре,
потому что за битого двух или трех небитых дают.
И в каждой хате зыбка цепная подвешена к потолку,
и рыбка златая в каждом колодце живет,
а в каждой зыбке - жирный младенец, прибыль в нашем полку,
и у младенца тоже с гороха пучит живот.
И высокоудойная мамка песню поет сынку
о царе-Горохе, от которого мальчика понесла,
и мальчик вырастет крепким и обрадуется пинку,
потому что после пинка цена его возросла.
И поведет его, возросшего, постаревшая мать
на невольничий рынок, под стеклянными крышами корпуса,
будет битого сына на двух небитых менять,
а из глаз ее бабья слеза - Божья роса.
***
Понемногу рассвет сокрушает мглу,
посвист птиц наполняет тишь
в этот утренний час садишься к столу
и стопку бумаг ворошишь.
Котенок лежит на коленях, мурча,
или - трется о ногу спиной.
И страшный, немыслимый опыт врача
стоит, как судья, надо мной.
В этом краю за битого двух небитых дают, а то и трех,
а после бьют небитых, чтоб они поднялись в цене.
А на троне сидит там царь Стручковый Горох,
а в стручке царевны-горошинки сидят рядком в глубине.
И хорошо человеку жить при горохе-царе,
правда пучит живот и трещишь, а если не бит, то бьют,
потому что пучит всех верноподданных об этой поре,
потому что за битого двух или трех небитых дают.
И в каждой хате зыбка цепная подвешена к потолку,
и рыбка златая в каждом колодце живет,
а в каждой зыбке - жирный младенец, прибыль в нашем полку,
и у младенца тоже с гороха пучит живот.
И высокоудойная мамка песню поет сынку
о царе-Горохе, от которого мальчика понесла,
и мальчик вырастет крепким и обрадуется пинку,
потому что после пинка цена его возросла.
И поведет его, возросшего, постаревшая мать
на невольничий рынок, под стеклянными крышами корпуса,
будет битого сына на двух небитых менять,
а из глаз ее бабья слеза - Божья роса.
***
Понемногу рассвет сокрушает мглу,
посвист птиц наполняет тишь
в этот утренний час садишься к столу
и стопку бумаг ворошишь.
Котенок лежит на коленях, мурча,
или - трется о ногу спиной.
И страшный, немыслимый опыт врача
стоит, как судья, надо мной.