***
Ты видишь меня среди многолюдья базарного дня,
среди брани Ты видишь меня, когда не стихает борьба.
И даже если отец и мать, отрекшись, оставят меня,
Ты, Господи, не отречешься, и не оставишь раба.
Ты был добр и благ, даже если я зол и плох.
А я и неверен, и зол, и плох, к своему стыду.
Но Ты слышишь мое дыханье и примешь последний вздох,
вернее, выдох, с которым меня призовешь к суду.
***
Русь выходит из хаты и выплескивает из ведра
помои на все, что было в ней до Петра:
на стольный Киев, что старше первопрестольной
Москвы, на Новгород, на набат колокольный,
на народное вече, на рыло свиное в калашный ряд,
на всех четырех Иванов, на все подряд.
Не в последнюю очередь - на старый обряд.
Выплескивает на Москву, на ее знаменитую старину,
на князя Игоря в почетном половецком плену,
на убиенного Дмитрия, на зятя Малюты Бориса,
вся история в язвах с какой стороны не берися -
под железной пятою добра корчится гибкое зло...
Отличать одно от другого - не барское ремесло.
Русь выходит из хаты и думает: куда меня занесло!
Не "куда", а "как" - все на копьях да на штыках,
наряжалась на выход - вся в долгах и врагах.
Не "куда", а "чем" - тебя занесло снегами,
залило великими реками с размытыми берегами,
не в последнюю очередь рекою времен, она
уносит царей и страны, странно, ты тоже страна,
ты стоишь на пороге с пустым ведром, в глазах - пелена.
Ты видишь меня среди многолюдья базарного дня,
среди брани Ты видишь меня, когда не стихает борьба.
И даже если отец и мать, отрекшись, оставят меня,
Ты, Господи, не отречешься, и не оставишь раба.
Ты был добр и благ, даже если я зол и плох.
А я и неверен, и зол, и плох, к своему стыду.
Но Ты слышишь мое дыханье и примешь последний вздох,
вернее, выдох, с которым меня призовешь к суду.
***
Русь выходит из хаты и выплескивает из ведра
помои на все, что было в ней до Петра:
на стольный Киев, что старше первопрестольной
Москвы, на Новгород, на набат колокольный,
на народное вече, на рыло свиное в калашный ряд,
на всех четырех Иванов, на все подряд.
Не в последнюю очередь - на старый обряд.
Выплескивает на Москву, на ее знаменитую старину,
на князя Игоря в почетном половецком плену,
на убиенного Дмитрия, на зятя Малюты Бориса,
вся история в язвах с какой стороны не берися -
под железной пятою добра корчится гибкое зло...
Отличать одно от другого - не барское ремесло.
Русь выходит из хаты и думает: куда меня занесло!
Не "куда", а "как" - все на копьях да на штыках,
наряжалась на выход - вся в долгах и врагах.
Не "куда", а "чем" - тебя занесло снегами,
залило великими реками с размытыми берегами,
не в последнюю очередь рекою времен, она
уносит царей и страны, странно, ты тоже страна,
ты стоишь на пороге с пустым ведром, в глазах - пелена.