Из писем М.Т.

[borkhers]

ЗАПАХ СТАРОСТИ


*
Два возраста имеют запах, Марина, ты, конечно знаешь,
что это младенчество, старость, альфа, омега,
начало и завершенье. Когда ладья Харона
подплывает к постели старого человека,
поскольку сам человек не может передвигаться,
перевозчик может закрыть глаза: направленье подскажет запах.

*
В данном случае запах старости исходил от парня,
которому было за тридцать. Марина, он был одет опрятно,
и даже слишком опрятно, если вспомнить то время.

*
Я подумал: он не женат, о нем заботится мама.

*
Мы встретились с ним в одном диссидентском доме.
верней, во дворе диссидентского дома, верней, хибары,
носившей название частного домостроенья.

*
Было жаркое лето. Стол, сколоченный знаменитым
впоследствии политологом, стоял на подступах к огороду.
Как всегда, собралась разношерстная публика. Незнакомец
ораторствовал стоя. Тема была необычна: объединенье
православных и англикан (разумеется, против
католиков). Это тогда казалось возможным. Позднее
англикане признали священство женщин. Экуменизм свернулся
в калачик и спрятался. Не сыскать и поныне.

*
Женя был худощав, высокого роста.
Курчавые жесткие волосы. Полные губы,
почти что негроидные. Форма носа
не оставляла сомнений в еврействе владельца.
Но для опознанья было б довольно глаз, чуть выпуклых, темных.

*
Женя казался веселым. Но взгляд оставался скорбным.
Он говорил, чуть-чуть монотонно, возвысив голос.
Так читают паремьи. Он был чтецом в соборе.

*
Вот что я узнал о нем чуть позже: мехмат, попытка самоубийства,
крещение, семинария, академия в Ленинграде, дружба с владыкой
Никодимом, которого в те времена называли
посланцем комсомола в Патриархии.

*
Время от Пасхи до Троицы он проводил в Одессе.

*
Обнявшись с ним на прощанье, я почувствовал запах.

*
В то лето один из друзей побывал в Москве и привез оттуда девицу.
Дочь посла куда-то, студентку МИМО. Ее прозвали МИМОза.
Прекрасное существо, не знавшее ни бельмеса
о жизни, при этом – свободных нравов.

Самое то, как говорил ухвативший ее счастливец.

*
Как-то раз мы все собрались все в том же
диссидентском доме. Мы говорили
о чем угодно. Наполовину
наша жизнь состояла из разговоров
и чтения книг, желательно, запрещенных.

*
Беседа все не кончалась. Луна светила
на полную мощность. Мы сидели на застекленной веранде,
не зажигая света. МИМОза, понятное дело, скучала.
Потом на нее нашло. Она мгновенно разделась
и выбежала во двор и стала плясать, обнаженная, в лунном свете.

Мало того - каждые в пять минут она приближалась вплотную
к окну и прижималась к стеклу сосками и носом.

*
Все делали вид, что ничего не случилось.
Разговор продолжался. Ребята сидели,
то и дело поглядывая в окно. Несовершенства власти
отступили на задний план. Я наблюдал за Женей.

*
Он сидел и молчал, опустив глаза. Потом на мгновенье
Посмотрел в окно. Потом поднялся и вышел
в другую комнату. Спустя мгновенье
вернулся, снова взглянул, снова поднялся и вышел.

Я пошел вслед за ним. Он оглянулся. Согнул в колене
левую ногу и коснулся ладонью лодыжки.

Это был его ритуал очищенья. Ему не хотелось, чтобы другие
это видели. Меня почему-то он не стеснялся.

(продолжение следует)