памяти семидесятых

Самиздат придавал совершенно неожиданный оттенок банальным семейным драмам. А.Л. в то время собрался уходить от своей слишком уж активной красавицы-жены. Помню,  в Пасхальную ночь, она  легко  преодолела милицейский кордон и кричала нам, уже изнутри церковной ограды:  Копуши!  Вот что  значит  -  не ходить на  толкучку!  Если  бы  не  вы,  я  бы  зашла в собор  впереди митрополита! У  А.Л.  находился  альманах   "Метрополь",   в котором были рассказы Аксенова, Искандера, стихи Вознесенского и Окуджавы...  Почему-то этот  вполне  невинный  альманах  был тогда предметом  яростных  критических атак и считался "крутой антисоветчиной". Жена А.Л.  применила неожиданный аргумент для того, чтобы  удержать  мужа.  "Уйдешь  -  отдам книгу в КГБ!".

           

            Другой мой друг С.  отправился к ней,  уговаривать  ее  отдать книгу мужу...  КГБ  было  полностью  в курсе этого деликатного дела. Перепутали только имя неудачливого визитера. Его заслуги были несправедливо  приписаны  товарищем  майором  автору  этих строк... Кольцо сужалось.  Ожидание длилось достаточно долго,  оно не могло быть бесконечным.

    

            В один  прекрасный день в психологической лаборатории зазвонил телефон. Звонил Областной Специалист. Он просил срочно заехать к нему в психоневрологический   диспансер   "по  делу".  Я предупредил коллег, что скоро вернусь и, не захватив портфеля, отправился на Свердлова 27.  В кабинете шел обычный консилиум. Меня усадили,  попросили подождать.  Ждал я, впрочем, недолго. Теперь уже  телефон  зазвонил на столе Областного Специалиста. "Да он уже здесь",  - сказал в  трубку  Областной  Специалист. Через пять минут в дверях появилось двое и предъявили мне "при всем честном народе" свои удостоверения.   

           

            Когда спускались по лестнице,  один шел  впереди  меня  второй "прикрывал" сзади.  Белая  "Волга"  ждала у крыльца.  Короткая поездка на заднем сидении между двумя  Сотрудниками,  петляние по лестницам и коридорам Учреждения, и, наконец, я в кабинете.  Портрет  Железного   Феликса,   письменный   стол,   несколько стульев, маленькая металлическая табуретка  в  углу,  намертво привинченная к    полу.    Именно    это    "почетное   место"предназначалось для меня.  Один  из  Сотрудников  снял  трубку внутреннего телефона:  "Товарищ  майор!  Гражданин  Херсонский доставлен!" Те тридцать минут, которые я провел в ожидании, по всем канонам  следственной  психологии  должны были повергнуть меня в  полную  растерянность,  но  на  самом   деле   помогли собраться. Нет,  это  не  арест.  Именно  потому,  что все так  похоже на  арест,  так  демонстративно,  грубо  -  не   арест Переживем. Вспоминаю отцовское наставление: "Ты поставил сеьмю в ужасное положение.  Но пусть они не услышат от тебя ни слова против твоих  друзей!  Ни одного слова!".  Смотрю в окно.  Оно выходит во внутренний  двор.  Ничего  интересного  не  видать. Кусок стены, ветка дерева, небо...

    

            В тот  вечер  я  пришел  домой поздно.  Жена - в командировке, ребенок -   у   родителей.   Включаю   проигрыватель,   достаю пластинку. И тут звонят в дверь.  Неужели - опять?  Но нет, на пороге - мой друг С.  В руках у него - мой портфель и  бутылка коньяка. "Ну,  старик, -  говорит С., - выпьем, и расскажешь как оно ТАМ" - "Откуда ты знаешь?" - "Загадка  простая.  Куда  еще может запропаститься  приличный человек в наши дни?".  Рассказ

был долгим.  Друг  покачал  головой. "Да,  ты  был  там  не  в последний раз".  И его предсказание сбылось.

    

памяти семидесятых

Самиздат придавал совершенно неожиданный оттенок банальным семейным драмам. А.Л. в то время собрался уходить от своей слишком уж активной красавицы-жены. Помню,  в Пасхальную ночь, она  легко  преодолела милицейский кордон и кричала нам, уже изнутри церковной ограды:  Копуши!  Вот что  значит  -  не ходить на  толкучку!  Если  бы  не  вы,  я  бы  зашла в собор  впереди митрополита! У  А.Л.  находился  альманах   "Метрополь",   в котором были рассказы Аксенова, Искандера, стихи Вознесенского и Окуджавы...  Почему-то этот  вполне  невинный  альманах  был тогда предметом  яростных  критических атак и считался "крутой антисоветчиной". Жена А.Л.  применила неожиданный аргумент для того, чтобы  удержать  мужа.  "Уйдешь  -  отдам книгу в КГБ!".

           

            Другой мой друг С.  отправился к ней,  уговаривать  ее  отдать книгу мужу...  КГБ  было  полностью  в курсе этого деликатного дела. Перепутали только имя неудачливого визитера. Его заслуги были несправедливо  приписаны  товарищем  майором  автору  этих строк... Кольцо сужалось.  Ожидание длилось достаточно долго,  оно не могло быть бесконечным.

    

            В один  прекрасный день в психологической лаборатории зазвонил телефон. Звонил Областной Специалист. Он просил срочно заехать к нему в психоневрологический   диспансер   "по  делу".  Я предупредил коллег, что скоро вернусь и, не захватив портфеля, отправился на Свердлова 27.  В кабинете шел обычный консилиум. Меня усадили,  попросили подождать.  Ждал я, впрочем, недолго. Теперь уже  телефон  зазвонил на столе Областного Специалиста. "Да он уже здесь",  - сказал в  трубку  Областной  Специалист. Через пять минут в дверях появилось двое и предъявили мне "при всем честном народе" свои удостоверения.   

           

            Когда спускались по лестнице,  один шел  впереди  меня  второй "прикрывал" сзади.  Белая  "Волга"  ждала у крыльца.  Короткая поездка на заднем сидении между двумя  Сотрудниками,  петляние по лестницам и коридорам Учреждения, и, наконец, я в кабинете.  Портрет  Железного   Феликса,   письменный   стол,   несколько стульев, маленькая металлическая табуретка  в  углу,  намертво привинченная к    полу.    Именно    это    "почетное   место"предназначалось для меня.  Один  из  Сотрудников  снял  трубку внутреннего телефона:  "Товарищ  майор!  Гражданин  Херсонский доставлен!" Те тридцать минут, которые я провел в ожидании, по всем канонам  следственной  психологии  должны были повергнуть меня в  полную  растерянность,  но  на  самом   деле   помогли собраться. Нет,  это  не  арест.  Именно  потому,  что все так  похоже на  арест,  так  демонстративно,  грубо  -  не   арест Переживем. Вспоминаю отцовское наставление: "Ты поставил сеьмю в ужасное положение.  Но пусть они не услышат от тебя ни слова против твоих  друзей!  Ни одного слова!".  Смотрю в окно.  Оно выходит во внутренний  двор.  Ничего  интересного  не  видать. Кусок стены, ветка дерева, небо...

    

            В тот  вечер  я  пришел  домой поздно.  Жена - в командировке, ребенок -   у   родителей.   Включаю   проигрыватель,   достаю пластинку. И тут звонят в дверь.  Неужели - опять?  Но нет, на пороге - мой друг С.  В руках у него - мой портфель и  бутылка коньяка. "Ну,  старик, -  говорит С., - выпьем, и расскажешь как оно ТАМ" - "Откуда ты знаешь?" - "Загадка  простая.  Куда  еще может запропаститься  приличный человек в наши дни?".  Рассказ

был долгим.  Друг  покачал  головой. "Да,  ты  был  там  не  в последний раз".  И его предсказание сбылось.