Продолжение рождественского цикла

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: трижды три.
Трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Звезда Востока сияет. Поэтому меркнет свет
планет, случившихся рядом. Гаснут костры в горах.
Следом — окна дворца и Храма. Как будто нет
искры Божьей ни здесь, ни в иных мирах.

Или свет, обитавший в мире, Богом собран сюда,
как лучи в пучок собирает выпуклое стекло.
Сбиваются ближе овцы. Пастухи, обходя стада,
двигаются на ощупь, различая шерсть и тепло.

Камни, немного снега, островки жесткой травы,
то, что еще ощущаешь загрубевшей стопой.
Земля состоит из точек опоры, и вы
должны смешаться с землей. Но, для начала, с толпой.

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: четырежды четыре.
Четырежды четыре — Спасенье в мире,
трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Коло-кола звенят. Ликуют детские голоса.
Это ночь Рождества в соборе Святого Петра.
Повторяя форму купола, прогибаются небеса.
Мир лучше, чем был вчера.

Пастушки и ангелы, три восточных мага-царя,
Святое Семейство, пара овец и коров
занимают место под елками — ни свет ни заря.
Этой ночью несколько ужасающих катастроф
случится в языческом мире, где церковного календаря
днем с огнем не сыскать. Посрамленье чужих богов.

«Дети разных народов, мы мечтою о мире живем».
Дети разных народов несут Святые Дары.
Благодать над покрытой снегом, пеплом, жнивьем
землей. Но взгляд из черной дыры
не слишком ласков. Дряхлый понтифик ребром
ладони благословляет скопление детворы.

Я помню, он был молодым. Иисусе, что делать ему
с иссохшим, скрюченным телом, как одолеть
сопротивление мышц, дрожанье, дышать в дыму
ароматных кадильниц? Славословье, как плеть,
рассекает собор. Дом молитвы. В этом дому
слишком много величия, чтобы кого-то жалеть.

Бары открыты всю ночь. После церкви заглянем в бар.
«Счастливого Рождества» — слышно со всех сторон.
В баре не слишком людно. Сейчас миллионы пар
после пьянки и секса, проваливаясь в сон,
смотрят в экран на понтифика — слишком стар
(мы никогда не будем такими как он).

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: пятью пять.
Пятью пять — снизошла благодать,
четырежды четыре — Спасенье в мире,
трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Мария и Иосиф лишь в пяти-
шести минутах пешего пути
от городской черты. Уже погасли
в гостинице огни. Наверняка
не сыщется угла. Вертеп и ясли
пусты и не видны издалека.

Заставу миновали. Часовых
нет на посту, а может, нет в живых.
Повстанцы ночью перепись проводят
легионеров. При дороге шлем
поблескивает. Друг за другом входят
Мария и Иосиф в Вифлеем.

Ночь копит и сгущает синеву
для вспышки света. Это к Рождеству —
подарок первый. Ангельское пенье —
второй. На небе Господу — хвала,
мир — на земле, в сердцах — благоволенье...
Но в день расплаты все сгорит дотла.

А впрочем, что гадать о судном дне?
Царь Ирод размышляет о жене,
не о младенцах. Мысли, впрочем, те же:
когда и как. Бесспорно, лучше яд.
Он засыпает, всхрапывая реже,
и видит сон, как ангелы парят

над горною тропою, и стада,
и пастухов, неведомо куда
идущих, и Младенца на коленях
у Матери. Поодаль — трех царей
склонившихся. И три ларца в каменьях.
И двери в рай. И стражу у дверей.

Продолжение рождественского цикла

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: трижды три.
Трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Звезда Востока сияет. Поэтому меркнет свет
планет, случившихся рядом. Гаснут костры в горах.
Следом — окна дворца и Храма. Как будто нет
искры Божьей ни здесь, ни в иных мирах.

Или свет, обитавший в мире, Богом собран сюда,
как лучи в пучок собирает выпуклое стекло.
Сбиваются ближе овцы. Пастухи, обходя стада,
двигаются на ощупь, различая шерсть и тепло.

Камни, немного снега, островки жесткой травы,
то, что еще ощущаешь загрубевшей стопой.
Земля состоит из точек опоры, и вы
должны смешаться с землей. Но, для начала, с толпой.

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: четырежды четыре.
Четырежды четыре — Спасенье в мире,
трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Коло-кола звенят. Ликуют детские голоса.
Это ночь Рождества в соборе Святого Петра.
Повторяя форму купола, прогибаются небеса.
Мир лучше, чем был вчера.

Пастушки и ангелы, три восточных мага-царя,
Святое Семейство, пара овец и коров
занимают место под елками — ни свет ни заря.
Этой ночью несколько ужасающих катастроф
случится в языческом мире, где церковного календаря
днем с огнем не сыскать. Посрамленье чужих богов.

«Дети разных народов, мы мечтою о мире живем».
Дети разных народов несут Святые Дары.
Благодать над покрытой снегом, пеплом, жнивьем
землей. Но взгляд из черной дыры
не слишком ласков. Дряхлый понтифик ребром
ладони благословляет скопление детворы.

Я помню, он был молодым. Иисусе, что делать ему
с иссохшим, скрюченным телом, как одолеть
сопротивление мышц, дрожанье, дышать в дыму
ароматных кадильниц? Славословье, как плеть,
рассекает собор. Дом молитвы. В этом дому
слишком много величия, чтобы кого-то жалеть.

Бары открыты всю ночь. После церкви заглянем в бар.
«Счастливого Рождества» — слышно со всех сторон.
В баре не слишком людно. Сейчас миллионы пар
после пьянки и секса, проваливаясь в сон,
смотрят в экран на понтифика — слишком стар
(мы никогда не будем такими как он).

* * *
Запиши в тетрадку
цифры по порядку.
Я говорю: пятью пять.
Пятью пять — снизошла благодать,
четырежды четыре — Спасенье в мире,
трижды три — в небеса посмотри,
дважды два — Звезда Рождества,
единожды Един
Иисус, Божий Сын,
в Вифлееме Он рожден!

* * *
Мария и Иосиф лишь в пяти-
шести минутах пешего пути
от городской черты. Уже погасли
в гостинице огни. Наверняка
не сыщется угла. Вертеп и ясли
пусты и не видны издалека.

Заставу миновали. Часовых
нет на посту, а может, нет в живых.
Повстанцы ночью перепись проводят
легионеров. При дороге шлем
поблескивает. Друг за другом входят
Мария и Иосиф в Вифлеем.

Ночь копит и сгущает синеву
для вспышки света. Это к Рождеству —
подарок первый. Ангельское пенье —
второй. На небе Господу — хвала,
мир — на земле, в сердцах — благоволенье...
Но в день расплаты все сгорит дотла.

А впрочем, что гадать о судном дне?
Царь Ирод размышляет о жене,
не о младенцах. Мысли, впрочем, те же:
когда и как. Бесспорно, лучше яд.
Он засыпает, всхрапывая реже,
и видит сон, как ангелы парят

над горною тропою, и стада,
и пастухов, неведомо куда
идущих, и Младенца на коленях
у Матери. Поодаль — трех царей
склонившихся. И три ларца в каменьях.
И двери в рай. И стражу у дверей.