![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Apr. 17th, 2007
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
***
Ему пятьдесят четыре.
Он родился в Ираке,
в курдском городке,
население которого
было вытравлено под корень
«химическим Али».
*
Ему повезло: в это время
он учился в Ливане,
где тоже шла затяжная
гражданская война.
Но для него все это
кончилось благополучно.
*
Проблема была в том,
что он не был ни курдом,
ни иракцем, ни ливанцем.
*
Отец считал себя потомком
могущественного народа,
исповедовавшего зороастризм.
*
К исламу в семье относились
с легким недоумением,
которое нельзя
показывать на людях.
*
Он никогда не знал в совершенстве
языка людей, которые его окружали:
ни в Ливане, ни в США, ни теперь, в России.
*
Он всегда учился,
но никогда не понимал.
Он и сейчас учится,
в свои пятьдесят четыре.
*
Насколько он может вспомнить,
мать никогда его не ласкала,
не сказала ему ни одного
нежного слова.
*
Она визжала и кричала,
так говорит он о матери –
визжала и кричала.
*
Мать давно умерла,
сразу вслед за отцом.
Он не был с родителями
в час их кончины.
Он был далеко,
когда его братья и сестры,
племянники и племянницы
задыхались на улицах
маленького курдского городка.
*
Его отношения с женщинами
были кратковременными,
лишенными теплоты,
по сути – катастрофическими.
*
Одиночество и опустошенность.
Эти два слова он повторяет чаще всего.
*
В то же время он улыбается,
выразительно жестикулирует,
по сути, он полон оптимизма.
Все еще изменится,
- повторяет он, -
все еще изменится,
может быть очень скоро.
Ему пятьдесят четыре.
Он родился в Ираке,
в курдском городке,
население которого
было вытравлено под корень
«химическим Али».
*
Ему повезло: в это время
он учился в Ливане,
где тоже шла затяжная
гражданская война.
Но для него все это
кончилось благополучно.
*
Проблема была в том,
что он не был ни курдом,
ни иракцем, ни ливанцем.
*
Отец считал себя потомком
могущественного народа,
исповедовавшего зороастризм.
*
К исламу в семье относились
с легким недоумением,
которое нельзя
показывать на людях.
*
Он никогда не знал в совершенстве
языка людей, которые его окружали:
ни в Ливане, ни в США, ни теперь, в России.
*
Он всегда учился,
но никогда не понимал.
Он и сейчас учится,
в свои пятьдесят четыре.
*
Насколько он может вспомнить,
мать никогда его не ласкала,
не сказала ему ни одного
нежного слова.
*
Она визжала и кричала,
так говорит он о матери –
визжала и кричала.
*
Мать давно умерла,
сразу вслед за отцом.
Он не был с родителями
в час их кончины.
Он был далеко,
когда его братья и сестры,
племянники и племянницы
задыхались на улицах
маленького курдского городка.
*
Его отношения с женщинами
были кратковременными,
лишенными теплоты,
по сути – катастрофическими.
*
Одиночество и опустошенность.
Эти два слова он повторяет чаще всего.
*
В то же время он улыбается,
выразительно жестикулирует,
по сути, он полон оптимизма.
Все еще изменится,
- повторяет он, -
все еще изменится,
может быть очень скоро.
***
Ему пятьдесят четыре.
Он родился в Ираке,
в курдском городке,
население которого
было вытравлено под корень
«химическим Али».
*
Ему повезло: в это время
он учился в Ливане,
где тоже шла затяжная
гражданская война.
Но для него все это
кончилось благополучно.
*
Проблема была в том,
что он не был ни курдом,
ни иракцем, ни ливанцем.
*
Отец считал себя потомком
могущественного народа,
исповедовавшего зороастризм.
*
К исламу в семье относились
с легким недоумением,
которое нельзя
показывать на людях.
*
Он никогда не знал в совершенстве
языка людей, которые его окружали:
ни в Ливане, ни в США, ни теперь, в России.
*
Он всегда учился,
но никогда не понимал.
Он и сейчас учится,
в свои пятьдесят четыре.
*
Насколько он может вспомнить,
мать никогда его не ласкала,
не сказала ему ни одного
нежного слова.
*
Она визжала и кричала,
так говорит он о матери –
визжала и кричала.
*
Мать давно умерла,
сразу вслед за отцом.
Он не был с родителями
в час их кончины.
Он был далеко,
когда его братья и сестры,
племянники и племянницы
задыхались на улицах
маленького курдского городка.
*
Его отношения с женщинами
были кратковременными,
лишенными теплоты,
по сути – катастрофическими.
*
Одиночество и опустошенность.
Эти два слова он повторяет чаще всего.
*
В то же время он улыбается,
выразительно жестикулирует,
по сути, он полон оптимизма.
Все еще изменится,
- повторяет он, -
все еще изменится,
может быть очень скоро.
Ему пятьдесят четыре.
Он родился в Ираке,
в курдском городке,
население которого
было вытравлено под корень
«химическим Али».
*
Ему повезло: в это время
он учился в Ливане,
где тоже шла затяжная
гражданская война.
Но для него все это
кончилось благополучно.
*
Проблема была в том,
что он не был ни курдом,
ни иракцем, ни ливанцем.
*
Отец считал себя потомком
могущественного народа,
исповедовавшего зороастризм.
*
К исламу в семье относились
с легким недоумением,
которое нельзя
показывать на людях.
*
Он никогда не знал в совершенстве
языка людей, которые его окружали:
ни в Ливане, ни в США, ни теперь, в России.
*
Он всегда учился,
но никогда не понимал.
Он и сейчас учится,
в свои пятьдесят четыре.
*
Насколько он может вспомнить,
мать никогда его не ласкала,
не сказала ему ни одного
нежного слова.
*
Она визжала и кричала,
так говорит он о матери –
визжала и кричала.
*
Мать давно умерла,
сразу вслед за отцом.
Он не был с родителями
в час их кончины.
Он был далеко,
когда его братья и сестры,
племянники и племянницы
задыхались на улицах
маленького курдского городка.
*
Его отношения с женщинами
были кратковременными,
лишенными теплоты,
по сути – катастрофическими.
*
Одиночество и опустошенность.
Эти два слова он повторяет чаще всего.
*
В то же время он улыбается,
выразительно жестикулирует,
по сути, он полон оптимизма.
Все еще изменится,
- повторяет он, -
все еще изменится,
может быть очень скоро.