![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
May. 29th, 2007
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
***
Однажды, выиграв «американку»
у чернокудрой Ленки, гордо носившей
кликуху «бёклайн», козочка,
несмотря на отяжелевшую
нижнюю половину тела,
я потребовал выполнения трех желаний:
1.Выйти замуж за нашего приятеля Павлика.
2.Не изменить ему ни разу в жизни.
3.Не сердиться на меня за первые два желания.
*
Это считалось хорошей шуткой.
*
Неуклюжий, тяжеловесный,
как бы собранный на шестеренках,
неряшливый, тихий очкарик
Павлик уже тогда был безумен.
*
О этот чуть хитроватый взгляд
из-под наморщенного лба, означавший:
уж кто-кто, а я знаю, что происходит на самом деле.
*
Хотя в психушку он угодил позднее,
это случилось во время командировки
в городе Харькове. Никого не было рядом.
А тут как раз голоса навалились
по четыре в каждое ухо,
номера машин заканчивались на "9",
а девятка равно трижды три, каждому ясно.
*
Если лежать в гостиннице,
скорчившись под одеялом,
голове становится легче,
а голоса понятней.
Но через день к нему пришли и скрутили.
*
Выхарили меня в Харькове, повторял он,
выхарили, суки, выхарили.
*
Он и сейчас повторяет это,
сорок лет спустя, катя по асфальту тележку
груженую пачками никому не нужных газет.
*
Он смотрит в землю, не отвечая
на наши приветствия. Он нас в упор не видит.
до сих пор считает, что это мы виноваты,
невесть зачем затеяли травлю.
*
Насколько мне известно,
его родители умерли,
но кто-то за ним приглядывает.
*
Что-то вроде договора
о пожизненном уходе
в обмен на право
наследования жилья.
Четырехкомнатная квартира в центре.
*
А номера машин до сих пор совпадают
и часто оканчиваются на "9".
И голоса галдят, и мысли
разбегаются, но догадаться можно.
*
Уж кто-кто, а он знает,
что происходит на самом деле.
Однажды, выиграв «американку»
у чернокудрой Ленки, гордо носившей
кликуху «бёклайн», козочка,
несмотря на отяжелевшую
нижнюю половину тела,
я потребовал выполнения трех желаний:
1.Выйти замуж за нашего приятеля Павлика.
2.Не изменить ему ни разу в жизни.
3.Не сердиться на меня за первые два желания.
*
Это считалось хорошей шуткой.
*
Неуклюжий, тяжеловесный,
как бы собранный на шестеренках,
неряшливый, тихий очкарик
Павлик уже тогда был безумен.
*
О этот чуть хитроватый взгляд
из-под наморщенного лба, означавший:
уж кто-кто, а я знаю, что происходит на самом деле.
*
Хотя в психушку он угодил позднее,
это случилось во время командировки
в городе Харькове. Никого не было рядом.
А тут как раз голоса навалились
по четыре в каждое ухо,
номера машин заканчивались на "9",
а девятка равно трижды три, каждому ясно.
*
Если лежать в гостиннице,
скорчившись под одеялом,
голове становится легче,
а голоса понятней.
Но через день к нему пришли и скрутили.
*
Выхарили меня в Харькове, повторял он,
выхарили, суки, выхарили.
*
Он и сейчас повторяет это,
сорок лет спустя, катя по асфальту тележку
груженую пачками никому не нужных газет.
*
Он смотрит в землю, не отвечая
на наши приветствия. Он нас в упор не видит.
до сих пор считает, что это мы виноваты,
невесть зачем затеяли травлю.
*
Насколько мне известно,
его родители умерли,
но кто-то за ним приглядывает.
*
Что-то вроде договора
о пожизненном уходе
в обмен на право
наследования жилья.
Четырехкомнатная квартира в центре.
*
А номера машин до сих пор совпадают
и часто оканчиваются на "9".
И голоса галдят, и мысли
разбегаются, но догадаться можно.
*
Уж кто-кто, а он знает,
что происходит на самом деле.
***
Однажды, выиграв «американку»
у чернокудрой Ленки, гордо носившей
кликуху «бёклайн», козочка,
несмотря на отяжелевшую
нижнюю половину тела,
я потребовал выполнения трех желаний:
1.Выйти замуж за нашего приятеля Павлика.
2.Не изменить ему ни разу в жизни.
3.Не сердиться на меня за первые два желания.
*
Это считалось хорошей шуткой.
*
Неуклюжий, тяжеловесный,
как бы собранный на шестеренках,
неряшливый, тихий очкарик
Павлик уже тогда был безумен.
*
О этот чуть хитроватый взгляд
из-под наморщенного лба, означавший:
уж кто-кто, а я знаю, что происходит на самом деле.
*
Хотя в психушку он угодил позднее,
это случилось во время командировки
в городе Харькове. Никого не было рядом.
А тут как раз голоса навалились
по четыре в каждое ухо,
номера машин заканчивались на "9",
а девятка равно трижды три, каждому ясно.
*
Если лежать в гостиннице,
скорчившись под одеялом,
голове становится легче,
а голоса понятней.
Но через день к нему пришли и скрутили.
*
Выхарили меня в Харькове, повторял он,
выхарили, суки, выхарили.
*
Он и сейчас повторяет это,
сорок лет спустя, катя по асфальту тележку
груженую пачками никому не нужных газет.
*
Он смотрит в землю, не отвечая
на наши приветствия. Он нас в упор не видит.
до сих пор считает, что это мы виноваты,
невесть зачем затеяли травлю.
*
Насколько мне известно,
его родители умерли,
но кто-то за ним приглядывает.
*
Что-то вроде договора
о пожизненном уходе
в обмен на право
наследования жилья.
Четырехкомнатная квартира в центре.
*
А номера машин до сих пор совпадают
и часто оканчиваются на "9".
И голоса галдят, и мысли
разбегаются, но догадаться можно.
*
Уж кто-кто, а он знает,
что происходит на самом деле.
Однажды, выиграв «американку»
у чернокудрой Ленки, гордо носившей
кликуху «бёклайн», козочка,
несмотря на отяжелевшую
нижнюю половину тела,
я потребовал выполнения трех желаний:
1.Выйти замуж за нашего приятеля Павлика.
2.Не изменить ему ни разу в жизни.
3.Не сердиться на меня за первые два желания.
*
Это считалось хорошей шуткой.
*
Неуклюжий, тяжеловесный,
как бы собранный на шестеренках,
неряшливый, тихий очкарик
Павлик уже тогда был безумен.
*
О этот чуть хитроватый взгляд
из-под наморщенного лба, означавший:
уж кто-кто, а я знаю, что происходит на самом деле.
*
Хотя в психушку он угодил позднее,
это случилось во время командировки
в городе Харькове. Никого не было рядом.
А тут как раз голоса навалились
по четыре в каждое ухо,
номера машин заканчивались на "9",
а девятка равно трижды три, каждому ясно.
*
Если лежать в гостиннице,
скорчившись под одеялом,
голове становится легче,
а голоса понятней.
Но через день к нему пришли и скрутили.
*
Выхарили меня в Харькове, повторял он,
выхарили, суки, выхарили.
*
Он и сейчас повторяет это,
сорок лет спустя, катя по асфальту тележку
груженую пачками никому не нужных газет.
*
Он смотрит в землю, не отвечая
на наши приветствия. Он нас в упор не видит.
до сих пор считает, что это мы виноваты,
невесть зачем затеяли травлю.
*
Насколько мне известно,
его родители умерли,
но кто-то за ним приглядывает.
*
Что-то вроде договора
о пожизненном уходе
в обмен на право
наследования жилья.
Четырехкомнатная квартира в центре.
*
А номера машин до сих пор совпадают
и часто оканчиваются на "9".
И голоса галдят, и мысли
разбегаются, но догадаться можно.
*
Уж кто-кто, а он знает,
что происходит на самом деле.
***
И еще я помню продавщиц-перекупщиц,
огромных, пучеглазых, с ладонями как подушки,
всегда готовых сказать какое-то слово.
Помню тяжелые, наверняка с изъяном, гири
на черных весах алюминиевые тарелки.
Пучки редиски, рыбу, брынзу и все такое.
Брынза была как масло, сметана как масло,
масло тоже было как масло.
Как масло, попробуйте дамочка,
прибавьте веса.
Или груда атласных лифчиков на газете,
и вопрос, есть ли первый номер,
и ответ, что прыщи нужно мазать зеленкой.
Или огромную бабу, кричащую прямо в лицо пожилому еврею:
чтоб тебя триста лет гребали сифилитическим буем!
И ответ: Понимаю, женщина, вы желаете мне долголетья.
И еще я помню продавщиц-перекупщиц,
огромных, пучеглазых, с ладонями как подушки,
всегда готовых сказать какое-то слово.
Помню тяжелые, наверняка с изъяном, гири
на черных весах алюминиевые тарелки.
Пучки редиски, рыбу, брынзу и все такое.
Брынза была как масло, сметана как масло,
масло тоже было как масло.
Как масло, попробуйте дамочка,
прибавьте веса.
Или груда атласных лифчиков на газете,
и вопрос, есть ли первый номер,
и ответ, что прыщи нужно мазать зеленкой.
Или огромную бабу, кричащую прямо в лицо пожилому еврею:
чтоб тебя триста лет гребали сифилитическим буем!
И ответ: Понимаю, женщина, вы желаете мне долголетья.
***
И еще я помню продавщиц-перекупщиц,
огромных, пучеглазых, с ладонями как подушки,
всегда готовых сказать какое-то слово.
Помню тяжелые, наверняка с изъяном, гири
на черных весах алюминиевые тарелки.
Пучки редиски, рыбу, брынзу и все такое.
Брынза была как масло, сметана как масло,
масло тоже было как масло.
Как масло, попробуйте дамочка,
прибавьте веса.
Или груда атласных лифчиков на газете,
и вопрос, есть ли первый номер,
и ответ, что прыщи нужно мазать зеленкой.
Или огромную бабу, кричащую прямо в лицо пожилому еврею:
чтоб тебя триста лет гребали сифилитическим буем!
И ответ: Понимаю, женщина, вы желаете мне долголетья.
И еще я помню продавщиц-перекупщиц,
огромных, пучеглазых, с ладонями как подушки,
всегда готовых сказать какое-то слово.
Помню тяжелые, наверняка с изъяном, гири
на черных весах алюминиевые тарелки.
Пучки редиски, рыбу, брынзу и все такое.
Брынза была как масло, сметана как масло,
масло тоже было как масло.
Как масло, попробуйте дамочка,
прибавьте веса.
Или груда атласных лифчиков на газете,
и вопрос, есть ли первый номер,
и ответ, что прыщи нужно мазать зеленкой.
Или огромную бабу, кричащую прямо в лицо пожилому еврею:
чтоб тебя триста лет гребали сифилитическим буем!
И ответ: Понимаю, женщина, вы желаете мне долголетья.