verses

***

целесообразный мир в котором уже не найдешь
места случайности следствия и причины сплошь
скажешь ложь и жизнь проживешь вцепившись в ложь

назовем ее сказкой басней будет светло как днем
темной ночью огненный ангел со своим горящим конем
острым копьем вавилон горящий огнем

даже ребенок умеет считать до шестиста шестидесяти шести
на лужайке заросшей страхом и трепетом белых овец пасти
разожмешь кулачок нет ничего в горсти

все равно не грусти заведи исторический граммофон
пусть играет марш духовой слышен звон не знаешь где он
только сияние труб только блеск золотых погон

только звон благовест марш ржание красных коней
только россия мать и огненный ангел над ней
родословное древо лишенное листьев ветвей корней

verses

***

целесообразный мир в котором уже не найдешь
места случайности следствия и причины сплошь
скажешь ложь и жизнь проживешь вцепившись в ложь

назовем ее сказкой басней будет светло как днем
темной ночью огненный ангел со своим горящим конем
острым копьем вавилон горящий огнем

даже ребенок умеет считать до шестиста шестидесяти шести
на лужайке заросшей страхом и трепетом белых овец пасти
разожмешь кулачок нет ничего в горсти

все равно не грусти заведи исторический граммофон
пусть играет марш духовой слышен звон не знаешь где он
только сияние труб только блеск золотых погон

только звон благовест марш ржание красных коней
только россия мать и огненный ангел над ней
родословное древо лишенное листьев ветвей корней

verses

***

Хлопушу везут рубить на куски за тридевять царств-земель,
в каждом царстве не счесть бунтовщиков-Емель.
В каждой церкви сидит на престоле,как на печи, друзьям говоря:
давно не сидел я на Божьем месте посреди алтаря.

Чернокудрый Пушкин смеется, называет Емельку свиньей.
Речка скована льдом. Звезда над черною полыньей.
Снег хрустит под полозьями, бесы кружат во мгле.
Праотцы, вытянувшись, смиренно лежат в земле.

Желтые волчьи глаза глядят на уставших коней,
чем дальше едешь, тем путь впереди длинней,
чем гуще кроны, тем выше стволы дерев,
чем крепче мороз, тем праведней Божий гнев.

Хлопушу везут, колокольчик гремит под дугой.
Долго будут везти, вот век прошел, вот другой,
вот и третий подходит к концу, но до этих пор
колокольчик гремит, Хлопушу везут под топор.

Хлопуша спит, видит во сне эшафот,
содрогается, надеется, что до казни не доживет,
сани еле ползут, может, не довезут,
а может и волки помилуют - загрызут.

verses

***

Хлопушу везут рубить на куски за тридевять царств-земель,
в каждом царстве не счесть бунтовщиков-Емель.
В каждой церкви сидит на престоле,как на печи, друзьям говоря:
давно не сидел я на Божьем месте посреди алтаря.

Чернокудрый Пушкин смеется, называет Емельку свиньей.
Речка скована льдом. Звезда над черною полыньей.
Снег хрустит под полозьями, бесы кружат во мгле.
Праотцы, вытянувшись, смиренно лежат в земле.

Желтые волчьи глаза глядят на уставших коней,
чем дальше едешь, тем путь впереди длинней,
чем гуще кроны, тем выше стволы дерев,
чем крепче мороз, тем праведней Божий гнев.

Хлопушу везут, колокольчик гремит под дугой.
Долго будут везти, вот век прошел, вот другой,
вот и третий подходит к концу, но до этих пор
колокольчик гремит, Хлопушу везут под топор.

Хлопуша спит, видит во сне эшафот,
содрогается, надеется, что до казни не доживет,
сани еле ползут, может, не довезут,
а может и волки помилуют - загрызут.