verses

***

Спрашивают: Твои? Отвечаешь: Да! И тебе досыпают мешок чужих
воспоминаний. Жена кричит: "Режь, ты что - не мужик?"
И баран выгибается под ножом, и кровь по земле течет,
набирая пыль,а дочка плачет, но это - не в счет.

Дочка плачет, затыкает рот кулачком, подавляя крик.
Пьет медленно чай из стаканчика в кучерявой папахе старик.
Потому что полдень, жара, раскаленный горный аул.
А ты глядись в этот сон, уж если уснул.

Потому что горы, и камни катятся с гор до сих пор.
Мясо кипит в котле - запах стоит на весь двор.
Шкура растянута. Голова на камне лежит.
А дочь не успокоилась - плачет и вся дрожит.

Вот так и жизнь проживет - всхлипывая и дрожа,
как тогда, смывая холодной водой засохшую кровь с ножа.

verses

***

Спрашивают: Твои? Отвечаешь: Да! И тебе досыпают мешок чужих
воспоминаний. Жена кричит: "Режь, ты что - не мужик?"
И баран выгибается под ножом, и кровь по земле течет,
набирая пыль,а дочка плачет, но это - не в счет.

Дочка плачет, затыкает рот кулачком, подавляя крик.
Пьет медленно чай из стаканчика в кучерявой папахе старик.
Потому что полдень, жара, раскаленный горный аул.
А ты глядись в этот сон, уж если уснул.

Потому что горы, и камни катятся с гор до сих пор.
Мясо кипит в котле - запах стоит на весь двор.
Шкура растянута. Голова на камне лежит.
А дочь не успокоилась - плачет и вся дрожит.

Вот так и жизнь проживет - всхлипывая и дрожа,
как тогда, смывая холодной водой засохшую кровь с ножа.

verses

***

Внешние люди боятся, что гибель придет извне,
видят ее в ином человеке, злом духе, враждебной стране.
Внутренний человек знает - погибель внутри, в теле твоём,
расширяет владенья свои. Ночью это яснее, чем днем.

verses

***

Внешние люди боятся, что гибель придет извне,
видят ее в ином человеке, злом духе, враждебной стране.
Внутренний человек знает - погибель внутри, в теле твоём,
расширяет владенья свои. Ночью это яснее, чем днем.

vtrses

***

Как во чистом поле на воле стоят терема.
Подойдешь к одному - тюрьма, подойдешь ко второму - тюрьма.
Тут стол и кров - задарма, жизнь и кровь - задарма.

Стены, заборы всюду - куда ни смотри.
Век не видать свободы: ни снаружи нет, ни внутри.
Стерегут тебя от тебя чудо-богатыри.

Вот стоит, погляди, на вышке один такой.
В погонах, а напевает старинный мотив воровской.
Душу свою наполняет подневольной тоской.

Связь между конвойным и вором, как пуповина, крепка,
один приставлен к другому, как дети в паре - в руке рука.
Конвойный и вор видят друг друга издалека - как рыбак рыбака.

Оттого-то и я блатную песню под гитару пою,
хожу один, как будто ведут в строю.
Оттого-то синий орел, несущий в когтях змею,
блатною татуировкой въедается в душу мою.

vtrses

***

Как во чистом поле на воле стоят терема.
Подойдешь к одному - тюрьма, подойдешь ко второму - тюрьма.
Тут стол и кров - задарма, жизнь и кровь - задарма.

Стены, заборы всюду - куда ни смотри.
Век не видать свободы: ни снаружи нет, ни внутри.
Стерегут тебя от тебя чудо-богатыри.

Вот стоит, погляди, на вышке один такой.
В погонах, а напевает старинный мотив воровской.
Душу свою наполняет подневольной тоской.

Связь между конвойным и вором, как пуповина, крепка,
один приставлен к другому, как дети в паре - в руке рука.
Конвойный и вор видят друг друга издалека - как рыбак рыбака.

Оттого-то и я блатную песню под гитару пою,
хожу один, как будто ведут в строю.
Оттого-то синий орел, несущий в когтях змею,
блатною татуировкой въедается в душу мою.