verses

***

А не страшно ли, братцы, нам ходить по мосту
и смотреть на бугры воды, похожие на мешки,
которые мужики несут прямиком ко Христу,
по песчаному дну, в русле великой реки,
в сердце - тоска, в мешках грехи и грешки.

Кто любил народ, говорил, что он и есть река,
которую благословила Господня рука.

Кто любил народ, говорил, что если этот поток
направить в нужное русло, народ не будет жесток.

Не будет пить, гулять, бунтовать,
кости метать, девок валить в кровать.

Если направить в нужное русло, тогда
с мешками на спинах они потекут, как в реке вода,
плечо к плечу, к бороде борода.

И будет легко, сладостно-радостно им,
а мы постоим на мосту, сверху вниз поглядим,
на волны-мешки, на мутный поток людской.

Да эх, вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской...

verses

***

А не страшно ли, братцы, нам ходить по мосту
и смотреть на бугры воды, похожие на мешки,
которые мужики несут прямиком ко Христу,
по песчаному дну, в русле великой реки,
в сердце - тоска, в мешках грехи и грешки.

Кто любил народ, говорил, что он и есть река,
которую благословила Господня рука.

Кто любил народ, говорил, что если этот поток
направить в нужное русло, народ не будет жесток.

Не будет пить, гулять, бунтовать,
кости метать, девок валить в кровать.

Если направить в нужное русло, тогда
с мешками на спинах они потекут, как в реке вода,
плечо к плечу, к бороде борода.

И будет легко, сладостно-радостно им,
а мы постоим на мосту, сверху вниз поглядим,
на волны-мешки, на мутный поток людской.

Да эх, вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской...