Сказка о кошачьем запахе

***

Людоед поглотил население. Остались не люди - объедки.
Опустошил все села, городки и монастыри.
Перспектива голода стала реальной. Четвертый год пятилетки,
а дела с продовольствием плохи: где хочешь, там и бери.

Хочется, чтобы много. А нет ни крошки.
Хочется отовсюду - а нет нигде.
Хорошо, что теперь, когда съедены псы и кошки,
расплодились крысы на суше и на воде.

У водяных на лапках перепонки, словно у уток.
Людоед еще помнит уток, плывущих по глади пруда.
Но крысами не наешься. И сон на голодный желудок
чуток и ненадежен, то проваливаешься туда,

то выныриваешь оттуда, ворочаешься под покрывалом.
Делай что хочешь: хочешь слонов, хочешь овец считай.
Вот у людоеда в Китае, пишут, людей навалом.
Хватит на всех. Нужно поехать в Китай.

Там, говорят, красота, как на фарфоровых вазах:
куда ни посмотришь - горы, реки, цветы,
птицы, и, главное, - люди. В народных массах
твердый дух и особый вкус трудолюбия и нищеты.

Но и местный пейзаж хорош - колонны, терраса,
открывается вид на речку, заросший сад.
Изловить бы в саду ученицу десятого класса,
в белом передничке, и - здравствуй, маркиз де Сад!

Впрочем, школа пуста. Бессмысленно нюхать парты.
Запах плоти выветрился. Только на черной доске
какая-то надпись мелом. На стенах портреты и карты.
Но думаешь не о картах, а о надежном куске.

И еще вспоминаешь страшную сказку: на задних лапах
придет кот в сапогах и людоеда съест.
Иногда людоеду мерещится острый кошачий запах
и это немного тревожит его, хозяина этих мест.

Сказка о кошачьем запахе

***

Людоед поглотил население. Остались не люди - объедки.
Опустошил все села, городки и монастыри.
Перспектива голода стала реальной. Четвертый год пятилетки,
а дела с продовольствием плохи: где хочешь, там и бери.

Хочется, чтобы много. А нет ни крошки.
Хочется отовсюду - а нет нигде.
Хорошо, что теперь, когда съедены псы и кошки,
расплодились крысы на суше и на воде.

У водяных на лапках перепонки, словно у уток.
Людоед еще помнит уток, плывущих по глади пруда.
Но крысами не наешься. И сон на голодный желудок
чуток и ненадежен, то проваливаешься туда,

то выныриваешь оттуда, ворочаешься под покрывалом.
Делай что хочешь: хочешь слонов, хочешь овец считай.
Вот у людоеда в Китае, пишут, людей навалом.
Хватит на всех. Нужно поехать в Китай.

Там, говорят, красота, как на фарфоровых вазах:
куда ни посмотришь - горы, реки, цветы,
птицы, и, главное, - люди. В народных массах
твердый дух и особый вкус трудолюбия и нищеты.

Но и местный пейзаж хорош - колонны, терраса,
открывается вид на речку, заросший сад.
Изловить бы в саду ученицу десятого класса,
в белом передничке, и - здравствуй, маркиз де Сад!

Впрочем, школа пуста. Бессмысленно нюхать парты.
Запах плоти выветрился. Только на черной доске
какая-то надпись мелом. На стенах портреты и карты.
Но думаешь не о картах, а о надежном куске.

И еще вспоминаешь страшную сказку: на задних лапах
придет кот в сапогах и людоеда съест.
Иногда людоеду мерещится острый кошачий запах
и это немного тревожит его, хозяина этих мест.

Мессианские времена

Старая еврейская открытка, приобретенная на Староконном рынке. Сюжет этой открытки в свое время послужил темой для стихотворения. Осталось отыскать его в архиве.

Мессианские времена

Старая еврейская открытка, приобретенная на Староконном рынке. Сюжет этой открытки в свое время послужил темой для стихотворения. Осталось отыскать его в архиве.