Блюз "Канава-стрит"

***

Спуск к портовой таможне, над ним три моста.
Каждый вечер тут гуляют полста
блядей и их сутенеров - такие это места.

Это Канава, привет тебе, паренек!
Ходи наверху, ходи по мосту поперек,
не ходи вниз и вдоль,
там живет король,
Король с Канавы, твоя головная боль.
и что он задумал сегодня - тебе, сосунку, невдомек.

Пусть вдоль и вниз идут военные моряки,
мускулистые урки, похотливые старики,
девки, у которых никто не попросит руки.

Ни руки, ни сердца - руки блудливы, а сердца нет.
Ноги и то, что между, где клином сошелся свет
для маменькиного подростка-сыночка, который гулять
пошел вниз и вдоль по канаве, чтобы увидеть блядь,
настоящую сучку, не пожалей десятку, потрать.

На десятке красной с красным Лениным - от стыда,
есть знак водяной, но где же сама вода?
Плещется рядом, хороши портовые города!

Идут две шалавы, одна что-то поет.
Идет Король Канавы, под ноги себе плюет.
Вор в законе стоит на балконе, бандит,
сверху вниз бандит на тебя глядит.
Погуляй мамин подросток, нагуляй аппетит.

Погуляй, но лучше - поперек или наискосок.
Все равно - смерть навсегда, молодость - на часок.
Все понарошку - по ножу стекает томатный сок.

Блюз "Канава-стрит"

***

Спуск к портовой таможне, над ним три моста.
Каждый вечер тут гуляют полста
блядей и их сутенеров - такие это места.

Это Канава, привет тебе, паренек!
Ходи наверху, ходи по мосту поперек,
не ходи вниз и вдоль,
там живет король,
Король с Канавы, твоя головная боль.
и что он задумал сегодня - тебе, сосунку, невдомек.

Пусть вдоль и вниз идут военные моряки,
мускулистые урки, похотливые старики,
девки, у которых никто не попросит руки.

Ни руки, ни сердца - руки блудливы, а сердца нет.
Ноги и то, что между, где клином сошелся свет
для маменькиного подростка-сыночка, который гулять
пошел вниз и вдоль по канаве, чтобы увидеть блядь,
настоящую сучку, не пожалей десятку, потрать.

На десятке красной с красным Лениным - от стыда,
есть знак водяной, но где же сама вода?
Плещется рядом, хороши портовые города!

Идут две шалавы, одна что-то поет.
Идет Король Канавы, под ноги себе плюет.
Вор в законе стоит на балконе, бандит,
сверху вниз бандит на тебя глядит.
Погуляй мамин подросток, нагуляй аппетит.

Погуляй, но лучше - поперек или наискосок.
Все равно - смерть навсегда, молодость - на часок.
Все понарошку - по ножу стекает томатный сок.

verses

***

Темные гроздья над грубым столом висят.
Осы слетаются. Прокусив кожуру,
тянут из виноградин сладкий сок.
Дачники засиделись. Темен осенний сад,
переживший летом чудовищную жару.
Вечереющий небосвод высок.

Плесни густого с горчинкой вина в стакан.
Смотри на что угодно, только не в душу свою.
Говори, что хочешь, не слушают все равно.
Стыдно сказать, но жизнь равнодушна к стихам.
С полным стаканом в сторонке молча стою.
Как писала Марина Ц., остолбеневши, словно бревно,

оставшееся от аллеи. Затянут плющом забор.
Со стуком упало яблоко. Подойду, подниму.
Скоро закроют железную дверь на двойной запор.
Старому дому придется зимовать одному.

verses

***

Темные гроздья над грубым столом висят.
Осы слетаются. Прокусив кожуру,
тянут из виноградин сладкий сок.
Дачники засиделись. Темен осенний сад,
переживший летом чудовищную жару.
Вечереющий небосвод высок.

Плесни густого с горчинкой вина в стакан.
Смотри на что угодно, только не в душу свою.
Говори, что хочешь, не слушают все равно.
Стыдно сказать, но жизнь равнодушна к стихам.
С полным стаканом в сторонке молча стою.
Как писала Марина Ц., остолбеневши, словно бревно,

оставшееся от аллеи. Затянут плющом забор.
Со стуком упало яблоко. Подойду, подниму.
Скоро закроют железную дверь на двойной запор.
Старому дому придется зимовать одному.