Фото Бориса Бухмана

Из Галины Крук ( З днем народження, Галю!)

***
Уже столько лет ищешь слово, подходящее для этой в тебе дыры
для пустырей с котлованами, порожними до поры
для сорняков, заглушающих беспризорные голоса детворы,
для истеричных теток, кричащих: "еще мне поговори!",
для мальчика с ДЦП, сверху глядящего на эти дворы

а слово никак не находится, нет таких слов, нет таких рифм
железобетонные блоки совка в подкорке - не царапины сверху коры.
Ибо что им возразить - против их раковых беломоров и прим,
против их женщин, прошедших пергидроль и вычистки , рим и крым,
против старения в этой дыре, а то и родишься - стар...
так что накладывай грим поэзия и фильтруй базар


***
ось уже стільки років шукаєш слова, яке пасувало б для цієї в тобі діри

для цих пустирів з котлованами, порожніми до пори

для цих бур"янів, що глушать недоглянуті голоси дітвори

для цих тіток, що істерично викрикують комусь: "ще мені тут поговори!",

для цього хлопчика з ДЦП, що знуджено дивиться на усе це згори


а слово ніяк не знаходиться, нема таких слів, нема таких рим

залізобетонні конструкції совка у підкірці - не ножичком пОверх кори.

бо що ти можеш їм протиставити - проти їхніх ракових біломорів і прим,

проти їхніх жінок, що пройшли пергідроль і шкрябанки, рим і крим,

проти їхнього життєвого досвіду в цій дірі постАріти,

а точніше - народитись відразу старим


так що - фільтруй базар, поезіє, накладай грим

О филологическом антисемитизме

Обычно антисемитизм зрительно отождествляется в толпой, идущей громить еврейские лавчонки, а при случае - и дорогие магазины. Или с унылым смертельным освенцимским пейзажем.

Но у меня иногда возникает картинка иного содержания. Интеллигентные люди, литераторы, сидят за накрытым столом, пьют чай, желательно из настоящего тульского самовара на углях, закусывают медом
и вареньем, да овсяным пряником.

Прислушаемся к разговору почтенной публики. Они говорят о засилье евреев в литературном пространстве. О том, что литературное пространство засорено, засижено евреями. Они обсуждают "безграмотность", "разрушительность" того или иного текста, написанного если не еврейской кровью, то рукой,по венам которой течет еврейская кровь.

Это культурный, эстетический, я бы сказал - филологический антисемитизм.

Впрочем - антисемитизм литератора может быть и лишенным всякого эстетизма.

Куприн: "Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, щедрому, нежному, умному, но чересчур мягкосердечному, привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но, по привычке ставшая давней любовницей."

Но вот - совсем иное. Читал сборник богословских трудов, посвященных возможности перевода богослужебных текстов с церковно-славянского на русский. И вот - наткнулся на то, что ветхозаветные тексты на русском языке читать в церкви не следует, так как русский перевод Ветхого Завета сделан не с греческого, как церковно-славянский перевод, а с еврейского, и сохраняет чуждые русскому языку СЕМИТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.

Вот это - как раз то, о чем я пишу. Чуждые русскому языку СЕМИТИЧЕСКИЕ конструкции.
Почему-то эта научная риторика раздражает меня более, чем выходка Куприна....

verses

***
Уже никто не тянет детей щипцами на Божий свет.
Пистолет в кармане популярнее, чем кастет.
Дети не просят, чтоб их рожали. Да и живой
когда-никогда ныряет с крыши вниз головой.

Деформирован череп. Бывший щипцовый ребенок, ныне - старик.
Вздорный, вспыльчивый, что не по нем - поднимает крик,
размахивает руками, подбородком трясет,
скудную душу в скудном теле несет.

И на чем только держится, и сорвется - когда?
Проржавели трубы, замутилась вода,
покосились стены, прогнулся дугой потолок.
Пенсия - зубы вставные класть на полок.

В детстве меня посылали утром за молоком.
Как-то я занял очередь за таким стариком.
И у меня - бидон, и у него - бидон.
Теперь я крайний, а раньше был крайним - он.