(no subject)

verses

* * *

Что за гнутая медная труба над каменноугольным лесом
отворяет динозаврам гроба! Земля продавлена весом
огромных лап, да и хвост неслаб. В классе висит таблица,
с нее глядят первобытные лица
членов ЦК. Легко ошибиться.

Мальчик ломает пирожок, выедает начинку.
Душа материальна. Только прозрачна и весом в пушинку.
Прохудились туфли. Пора отнести в починку.

Сапожник держит гвозди в зубах, молотком колотит,
что динозавры вымерли, его совсем не заботит.
Обувка растянута на деревянной колодке,
перхоть летит из чахлой бородки.
Человек легко растворяется в бутылке «московской» водки.

В каменной скорлупе – зародыш-окаменелость.
Мальчику трудно ходить: в паху опрелость.
Он мечтает: его награждают за смелость

при поимке ящера орденом или медалью.
За ним приходит бабушка, обмотанная серой шалью.
Говорит: не водись со всякою швалью.

Всякая шваль смеется, в мальчика пальцами тычет:
«Бабушкин внучек!», мальчик тихонько хнычет.
Денег в доме – ноль: папа зарплату нычет.

Папа зарплату нычет. Папа на сторону ходит.
Сторона раздевается, белые ноги разводит.
Им двоим плевать, как много угля страна производит.

Что им до того, что на черных пластах отпечатки
невиданных листьев и крыльев, ребер или лопатки,
между пальцев кожистых -- перепонок тонкие складки.

По путям развития жизни. Таково название книги.
Счет сначала на миллионы лет, позднее -- на миги.
Эволюция -- та же юродивая: звенят кресты и вериги.

Эволюция -- та же юродивая, ходит по вечному кругу,
бабушка мальчика через дорогу ведет за руку.
Каменные эпохи застыли спиной друг к другу.

(no subject)

Первое, что я всегда подчеркиваю: депрессия — это очень серьезно и очень опасно. Люди не всегда понимают это, поскольку слово «депрессия», как многие другие медицинские психиатрические термины, имеет и чисто бытовое значение. Любая подавленность, любое дискомфортное психическое состояния, любое переживание горя, утраты в быту могут быть названы депрессией. Если применять этот подход, то любому человеку знакомы депрессивные состояния. В том числе и – совершенно беспричинные:
Хандра ниоткуда, но та и хандра,
Когда не от худа и не от добра…. (Поль Верлен, перевод Бориса Пастернака).
Сама природа может повергнуть в депрессию — цитирую то же стихотворение:
О дождик желанный, твой шорох — предлог
Душе бесталанной всплакнуть под шумок.
Поэтому бытовое понимание депрессии подчас распространяется и на те, увы, нередкие случаи, когда все уже очень серьезно с медицинской точки зрения.
Отправить пациента на лечение в стационар и даже просто дать ему необходимое лечение на дому родственникам мешают предрассудки. Самый тяжелый предрассудок — это неверие в реальность психического заболевания. Все это просто «глупости», «выдумки», пациент должен «взять себя в руки»…. Увы, пациент скорее наложит на себя руки.
Второй предрассудок касается психиатрического стационара — больница приравнивается к тюрьме, а лечение едва ли не к камере пыток. В наших условиях — да, обстановка в больнице не лучшая. Но стационарное лечение — печальная необходимость. И еще одно: для пациента и обычный мир — тюрьма и камера пыток. Перемены для него далеко не так заметны, как для нас.
Третий предрассудок — лекарства это «химия», они «разрушают мозг», «делают человека больным». Это касается, разумеется, не только антидепрессантов. Так же относятся и к обычным антибиотикам, которые часто бывают совершенно необходимы! Чем только ни лечатся наши люди! Один из депрессивных пациентов лечился водкой, смешанной с оливковым маслом. У него была брошюра, в которой точно расписывались пропорции этой смеси….
Да, лекарства современной психиатрии не всемогущи. Но они высоко эффективны.

По следам ДНЯ ПОЭЗИИ

Это был прямой эфир с коротким включением нашего с Люсей вечера - я в этот момент читал два своих перевода из Сергея Жадана. Но дело не в этом... По высказываниям большинства участников ( за исключением Дмитрия Птяшко и Бориса Бурды) можно судить о состоянии поэзии в городе-герое.