verses

***

Говорят, что камень от гроба отвален ночью,
что гроб исполнился света, а после - сделался пуст.
Вроде нет никого, кто бы видел это воочию.
Но слух, как всегда, переходит в уста из уст.

А стражники спят, и этот сон непробуден.
Их трясут, они что-то мычат и снова - проваливаются в сон.
А когда проснутся - о чем мы спрашивать будем?
Откуда им знать, куда подевался Он?

Этот, сидя, ноги согнул и лбом в колени уперся,
второй свернулся калачиком и укрылся плащом,
третий - руки в стороны и в траве распростерся,
четвертый прилег на камне, увитом темным плющом.

Как они отличат реальность от сновидений?
Плохая должность - ночами казненных стеречь.
А вокруг все громче звуки торжественных песнопений.
Все восторженней взгляды, все сбивчивей - речь.

А Садовник у гроба сказал Марии нечто такое,
что она изнутри просветлела, и с тех пор - сама не своя.
А Фома говорит, что касался Воскресшего своею рукою,
и что более нет ни страданий, ни смерти, ни небытия.

(2010)

(no subject)

***

Древнегреческого младенца родители хоронили
в особой амфоре, зарывали его под порогом,
он был маленьким мертвым сторожем дома, или
маленьким мертвым богом.
Превращаясь в пригоршню неорганической пыли,
он ничего не знал, но догадывался о многом.

Он догадывался, что ему не под силу
уберечь ни родительский дом, ни процветающий полис,
ни агору, ни храмы, ни собственную могилу,
ни оракула вещий голос.
Все, что в царстве Аида, подобно тылу
за линией фронта. Произрастает колос

из зерна погибшего, разрушена оболочка,
росток-пружинка расправляется, пробивая
почву, грустно младенцу лежать в одиночку -
мертвое тельце, душа живая,
росток-стебелек, но на нем расцвести цветочку,
и вот уже плод румянится, созревая.

(no subject)