verses

***

Трудовые династии − потомственные санитары,
рубщики мяса, приемщики стеклотары,
завскладами, грузчики из овощной лавки,
натощак - сигарета и полста − для затравки.

Страна держалась на вас − что ж вы не удержали,
зря буденовцы бились, зря их лошади ржали,
зря глядел в бинокль начальник генерального штаба,
зря мылась в большом корыте его румяная баба.

Зря примус огнем горел под чайником медным.
Зря человек вносил свой вклад, стараясь быть незаметным,
напрасно в общем строю и в общей столовке,
напрасно кубок с медалью за победу на стометровке.

Красная майка, герб на груди, на спине − инвентарный
номер, цена нам копейка − советская в день базарный.
Комнатка два на четыре, через кухню вход с галереи,
можно будет расшириться, как уедут соседи-евреи,

или бабка-пенсионерка душу отдаст собесу,
или сосед-моряк утонет и не вернется в Одессу.
Нет, не удержали страну, а что мы − какие атланты?
Зря на октябрьский парад надевали красные банты.

Впрочем, что рыдать, покойнице много чести.
Магазин овощной на месте и корпус мясной на месте.
Только дедушка молодой на подкрашенном фото
пучит глаза, шевелит губами, словно просит чего-то.

(2012)

verses

***
Ходит дьякон по храму машет кадилом,
горько плачет о мире грешном, немилом.
Уж ты мир прекрасный, весенний, летний,
что ты весь сжимаешься, становишься незаметней,

Божьей коровкой сползаешь по стеблю заката,
вражьей винтовкой целишься в сердце солдата,
девкой блудливой крутишься- вертишься в баре,
баре ликуют, да мы-то с вами не баре!

Пусть дым от кадила мою молитву заменит.
Пусть воздеяние рук моих Бог с неба заметит.
Пусть вместо жертвы вечерней Он принимает
души тех, кто кадилом машет, да руки к Нему поднимает.