Мой перевод из Оливера Холмса

***

Когда бы стали людьми все деревья во всех лесах,
Когда бы листья стали бумагой и перьями - стебли травы,
Когда бы все люди превратились в заправских писак,
А море стало чернилами - и ни капельки синевы!
Когда бы скрипели перьями в течение тысячи лет
Все жители всех городов, континентов и стран,
пока б не увидели - ни листочка бумаги нет,
И стал пустою чернильницей бушующий океан,
И тогда бы писаки кричали, не утратив свой прежний пыл:
больше перьев, еще бумаги, еще чернил!

(1900)

verses

***
Вот и все. Вот и дожили мы до поры той,
когда исчезают остатки размеренной летней лени.
Вечером посетительницы еще сидят на открытой
веранде, но просят пледы и накрывают колени.

А коленки круглы и юбки, чем ноги длинней, тем короче,
и волосы завитые свободно спадают на плечи.
И странно, что скоро потянутся осенние ночи,
и вырубят свет и зажгут дешевые свечи.

И будут нагар с фитиля снимать ножиком перочинным,
сожалея о выброшенной керосиновой лампе.
Но при свете свечи как-то легче любоваться шкафом старинным
и березовой рощей на советском эстампе.

А ночью в щели лезет осенний холод.
И непонятные сны будут часами тянуться.
И значит, скоро пора перебираться в город,
или - в иные края, чтобы сюда не вернуться.