***
Защищая Отчизну до последнего корня от тех, кто корчует,
рубит, пилит, погибели скорой не чует,
знать не знает, для кого расчищает пути,
так, вот, защищая Отчизну, отнесись к задаче серьезно,
да будет твое лицо угрюмо и слезно,
не улыбайся, воин, и никогда не шути.
Потому как мало осталось своих, а чужих поболе,
и не сыщешь родимого ветра в родимом поле,
ни обелиска с вечным огнем ни слуха о нем,
не отличишь деревни от кишлака и аула,
тюремной стражи от почетного караула,
могучего дуба от пня, который родился пнем.
Не приедет барин, чтобы взыскать недоимку,
рабочий с колхозником не идут по жизни в обнимку,
за столом, кумачом накрытым, не пируют секретари.
Кони рыщут не от добра, ветер свищет и рыщут кони,
течет реченька, да по песочечку, слезы текут по иконе,
расцветает белая лилия на фоне вечерней зари.
Защищая Отчизну до последнего корня от тех, кто корчует,
рубит, пилит, погибели скорой не чует,
знать не знает, для кого расчищает пути,
так, вот, защищая Отчизну, отнесись к задаче серьезно,
да будет твое лицо угрюмо и слезно,
не улыбайся, воин, и никогда не шути.
Потому как мало осталось своих, а чужих поболе,
и не сыщешь родимого ветра в родимом поле,
ни обелиска с вечным огнем ни слуха о нем,
не отличишь деревни от кишлака и аула,
тюремной стражи от почетного караула,
могучего дуба от пня, который родился пнем.
Не приедет барин, чтобы взыскать недоимку,
рабочий с колхозником не идут по жизни в обнимку,
за столом, кумачом накрытым, не пируют секретари.
Кони рыщут не от добра, ветер свищет и рыщут кони,
течет реченька, да по песочечку, слезы текут по иконе,
расцветает белая лилия на фоне вечерней зари.