verses

***
Сила силу ломит, да так, что хрустят хрящи.
От ярости ярость воспламеняется - не зальешь водой.
Сколько историю в кровушке ни полощи,
чище не станет. Идут облака грядой,

как военная техника - надвигаются, не торопясь
подминая нас под себя, вместе с зимним морозным днем,
вместе с городом на холмах - (славься, Владимир-князь),
храм на каждом холме, как дитя, играет с огнем.

Головой качает Отец - не кончится дело добром.
Лицо закрывает в ужасе Святая Небесная мать.
Не бойся, Заступнице! Нам бы руки погреть над костром,
да песню сложить, да замерзшее тело размять

verses

***
Пожелания смерти надежны,они
неизбежно сбываются, ляг, отдохни.
Это - отсвет заката в чердачном окне.
Это - старость в холодном огне.

Это - двор обреченный, колодец пустой
для надежности сверху привален плитой,
это - плоский мотивчик, дрянной, воровской
с подъяремной, тюремной тоской.

Предпоследний куплет, несчастливый билет,
это смех и проклятия вслед.
Даже воздух, которым ты дышишь - не твой.
Невозможно брататься с братвой.

Вот и шапочки с прорезями для глаз,
вот стоит перекрывший дорогу КАМАЗ,
вот навстречу друг другу толпа и толпа
крепко слажена, слитна, слепа.

Разум в угол сознанья забился, и гнев
припадает к земле, раскрывает свой зев,
оттолкнется и прыгнет, и кто устоит
на надгробной поверхности плит?

выбранные сновидения о несчастной невозвратной любви.

*
Гости из Поднебесной с огромным успехом продавали у каждого входа в Седьмой Километр фейерверки в комплекте. Тем. кто не сможет найти выход с рынка, предлагалось дождаться темноты а потом - запускать ракеты. Ориентируясь на них, розыскные команды будут находить заблудших и выводить их на трассу.
Каждый вечер над Седьмым Километром взмывали в небо тысячи и тысячи ракет.
Но это совершенно не помогало заблудившимся, поскольку никаких розыскных и спасательных команд не было не только на Седьмом Километре, но и в его окрестностях, то есть - в Одессе.
Периодически особо выдающихся девушек отлавливали янычары и продавали тут же, на невольничьем рынке. Остальные потерянные устраивались реализаторами.

*

Одесская Агентура сидела рядом со мной на нудистском пляже , охватив колени руками. Какое-то время мы молчали. Потом Агентура сказала: Я пойду в воду. Ты не должен смотреть!
Странная просьба, - подумал я, но послушно отвернулся..
- Ты не должен смотреть, но можешь подсматривать - утешила меня Агентура.
И я видел, как она идет к воде и входит в воду, как становится на огромную раковину и в окружении наяд и тритонов скользит к горизонту... На горизонте ее ждал военный корабль. Как выяснилось позднее, это был крейсер "Смотрящий"

*

Посредине поля стояла ракета в виде гаванской сигары. Ее заправляли топливом из огромной цистерны с надписью "коньяк Бисквит". Друг внимательно следил за процессом. В его руке была антикварная трость с серебряным набалдашником. Он был одет в белый костюм из чесучи. Увидев меня, он улыбнулся и произнес: "Мы вольные птицы, пора, б..., пора!
- Куда? - спросил я.
- На Кубу, на Остров Свободы! В любой другой стране мы обречены. Нас не оставят в покое.
-На Кубу! - сказала ракета.
-Ты что с ума сошел? - спросила Люся
-А то ты не знала! - саркастически добавила кошка Бася.
И только Одесская Интеллигенция стояла молча и прощально махала мне китайским веером

*
Сразу же после открытия Городского Полуподвального Клуба в Единственной Местной Газете появилась рубрика "клубящаяся Одесса", и в моду вошел глагол "клубиться", то есть - проводить время в клубе.
Мы вчера отлично поклубились! - говорили завсегдатаи друзьям.
Какое-то время это слово понимали неправильно.

*

В Одесскую бухту вновь вошел крейсер "Смотрящий" под флагом Неизвестного Государства и встал на рейде. Наученная горьким опытом, Одесская Фарца достала из сейфа несколько пачек настоящих денег, спустилась в порт, села на скутер и помчалась к крейсеру. Через час она вернулась. Я заметил, что прозрачным шарфиком она пытается скрыть следы засосов на своей нежной шее.
- Эти моряки такие импульсивные! - сказала она и по своему обыкновению густо покраснела.
"Смотрящий" между тем снялся с якоря и вскоре исчез за горизонтом.

*

Одесская Интеллигенция шла вдоль рыбного ряда, пробуя тюльку у каждой хозяйки и, покачивая головой, то ли от сомнения, то ли от удовольствия, переходила к следующему лотку. Во время третьего обхода несдержанная торговка сказала ей:
Гражданка! Ведите себя прилично! Вы не в Городском Полуподвальном Клубе!

*
Весь вечер играл с другом в гусарика (преферанс на двоих). Друг по обыкновению курил гаванскую сигару, обмакивая ее в бокал с коньяком "Бисквит".
- Знаешь прикуп - проводишь Олимпиаду в Сочи - сказал он и выпустил дым олимпийскими кольцами.
- Не смешно - сказала кошка Бася, облизывая лапку.
- Тебя не спрашивают! - огрызнулся друг.
- Хамишь! - сказала Бася, и запустила в него острые очаровательные коготки.

*
Во время полуночной прогулки я увидел доктора Бенкендорфа в странном состоянии: его голова была повернута на 180 градусов, он пытался идти то вперед, то назад, но безуспешно, поскольку решить где перед, где зад в его положении было просто невозможно.
Тогда Бенкендорф взял себя за уши, окончательно скрутил себе голову и вновь поставил ее на место, при этом у него внутри что-то щелкнуло. Тут он заметил, что я наблюдаю за ним.

-Расскажешь кому-то - поссоримся! - вскричал он, - Света не взвидишь! В поднадзорной палате сгниешь!
И, вскочив на белого жеребца Блейлера, он помчался вдоль Приморского бульвара по центральной аллее, между киосками и контейнерами.

Я было хотел помахать ему рукой, но руки мои были связаны: как обычно на прогулку я вышел в любимой смирительной вышиванке.
Иначе было нельзя - я ведь сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.