Псалом - Песнь Восхождения
По Потемкинской лестнице снизу вверх, ступень за ступенью,
останавливаясь на площадках - минуты две передышки.
Тесно дыханью, еще тесней - песнопенью,
трудно старцу вприпрыжку взбегать на манер мальчишки.
Там наверху - бульвар, маленький идол из бронзы -
губернатор в лавровом венке и римской тяжелой тоге,
это лучше чем изваяние тупого советского бонзы,
но, глядя на памятник, редко вспоминаешь о Боге.
Вспоминается Пале-Рояль, школьная библиотека,
строевые учения за оградой воинской части,
губернатор начала позапрошлого века
в те дни представлялся крупицей небесной власти.
Можно встать у пьедестала, щелкнуть на память фотку,
купить открытки - в комплекте - значок со словом "Одесса",
но нельзя перекреститься, пальцы сложив в щепотку,
поминая Божиюмати и Христосавоскреса.
Восхожу к Отцу моему, к Николаевскому бульвару,
где снова можно увидеть лошадку, запряженную в бричку,
восхожу, вспоминая юность, студенческую гитару,
восхожу, вспоминая детство, воспитательницу-фребеличку,
восхожу, вспоминая, что таблетки (на всякий случай)
послушно лежат в нагрудном кармане рубашки,
восхожу, если вдуматься, к послежизни, возможно - лучшей,
в бабушкин мир вязанья и манной кашки,
в мир дворовой, заоблачный, загаженный голубями,
любимый Богом больше новых районов спальных,
и за все это Бог награждает последними ясными днями,
вереницей июньских дней - долгих и беспечальных.
Псалом гневный
Как стеснили меня на высотах! Как в низинах ликуют враги!
Как на водах оскалились хищники! Тьма сгустилась - не видно ни зги!
Подстерегают, стелются змеями по траве,
верят всей клевете на меня, всякой лживой молве.
Злые слова их уст застревают в моих ушах.
Враги за каждым углом. Наблюдают мой каждый шаг.
Враги за каждым углом. Враги за общим столом.
Говорят обо мне- Бог не в помощь ему, он обречен на слом,
ослабеют ноги его, согнется его хребет,
изранили сердце его трубы наших побед!
Встретим смехом его! Проводим его пинком!
Накроем могилу его из цветов бумажных венком.
Сотвори же над ними, Господи, что готовят они для меня,
пусть без тревоги и скорби не проживут и дня,
пусть просыпаются ночью, зубы от страха сцепив,
пусть сойдут с дороги, врагу добычу свою уступив.
Пусть растекутся они, как пролитая вода,
пусть сторицею к ним вернется ненависть и вражда,
пусть падет на головы их совершенное ими зло.
Пусть наветы на них растут, умножая свое число.
Пусть клеветы горят под ними, как огонь под котлом!
Поживем-увидим, кто из нас обречен на слом!
По Потемкинской лестнице снизу вверх, ступень за ступенью,
останавливаясь на площадках - минуты две передышки.
Тесно дыханью, еще тесней - песнопенью,
трудно старцу вприпрыжку взбегать на манер мальчишки.
Там наверху - бульвар, маленький идол из бронзы -
губернатор в лавровом венке и римской тяжелой тоге,
это лучше чем изваяние тупого советского бонзы,
но, глядя на памятник, редко вспоминаешь о Боге.
Вспоминается Пале-Рояль, школьная библиотека,
строевые учения за оградой воинской части,
губернатор начала позапрошлого века
в те дни представлялся крупицей небесной власти.
Можно встать у пьедестала, щелкнуть на память фотку,
купить открытки - в комплекте - значок со словом "Одесса",
но нельзя перекреститься, пальцы сложив в щепотку,
поминая Божиюмати и Христосавоскреса.
Восхожу к Отцу моему, к Николаевскому бульвару,
где снова можно увидеть лошадку, запряженную в бричку,
восхожу, вспоминая юность, студенческую гитару,
восхожу, вспоминая детство, воспитательницу-фребеличку,
восхожу, вспоминая, что таблетки (на всякий случай)
послушно лежат в нагрудном кармане рубашки,
восхожу, если вдуматься, к послежизни, возможно - лучшей,
в бабушкин мир вязанья и манной кашки,
в мир дворовой, заоблачный, загаженный голубями,
любимый Богом больше новых районов спальных,
и за все это Бог награждает последними ясными днями,
вереницей июньских дней - долгих и беспечальных.
Псалом гневный
Как стеснили меня на высотах! Как в низинах ликуют враги!
Как на водах оскалились хищники! Тьма сгустилась - не видно ни зги!
Подстерегают, стелются змеями по траве,
верят всей клевете на меня, всякой лживой молве.
Злые слова их уст застревают в моих ушах.
Враги за каждым углом. Наблюдают мой каждый шаг.
Враги за каждым углом. Враги за общим столом.
Говорят обо мне- Бог не в помощь ему, он обречен на слом,
ослабеют ноги его, согнется его хребет,
изранили сердце его трубы наших побед!
Встретим смехом его! Проводим его пинком!
Накроем могилу его из цветов бумажных венком.
Сотвори же над ними, Господи, что готовят они для меня,
пусть без тревоги и скорби не проживут и дня,
пусть просыпаются ночью, зубы от страха сцепив,
пусть сойдут с дороги, врагу добычу свою уступив.
Пусть растекутся они, как пролитая вода,
пусть сторицею к ним вернется ненависть и вражда,
пусть падет на головы их совершенное ими зло.
Пусть наветы на них растут, умножая свое число.
Пусть клеветы горят под ними, как огонь под котлом!
Поживем-увидим, кто из нас обречен на слом!