verses

***
Храм приходит в себя после вторжения Твоего.
Торговцы приводят скот. Менялы ставят столы.
Рубцы от бича заживут. Не останется ничего.
На месте смоковницы остывает горка золы.

Не пришло еще время созреванья плодов.
Была невинна смоковница - зря ее гнев постиг.
А менялы с торговцами плодами своих трудов
кормят семьи. Как им измениться вмиг?

Не пришло еще время. Но для Бога времени нет.
Богу не скажешь - коль не сейчас, то - когда?
Но если Господь на земле, то возможны и гнев, и навет,
и в предпраздничном воздухе дозревает, густеет беда.

Она как разбойник придет, вломится в каждый дом,
приведет своих детей - тревогу и страх.
Не пришло еще время. И не придет потом.
Ни здесь, ни на всей земле, ни в иных мирах.

***
С утра во всех церквях разносится благовест.
Пророк въезжает в Иерусалим, чтобы взойти на крест,
но для начала подставить спину под удары бича
и пройти дорогою скорби, крест на себе влача.
Но все это позже, через четыре дня,
в Страстной четверг после дождика, как говорят у нас.
Сегодня с утра на сердце тяжело у меня.
Потому что знаю цену крикам народных масс.
Эта цена - динарий, затертый, и кесарь на нем,
но крики "Осанна" слышны этим воскресным днем,
и листья пальмы повсюду, но у нас они не растут.
Что же? ветками вербы мы обойдемся тут.
Всеобщее воскресение прежде страстей Твоих
на примере Лазаря Ты показал для живых.
Узок путь к спасению. Все уходят с этой тропы.
Христос пробирается к смерти на ослике среди толпы.

Вербное Воскресение 2018

выбранные сновидения о безвозвратной любви

*
Черная "Волга" - рыцарские доспехи работника секретных служб! - говорил Майор Валерьевич, открывая консервным ножом дверцу служебной машины, а затем, обращаясь ко мне, прибавил - будешь с нами вежливым у тебя тоже такая будет!
Я уже рот открыл, чтобы ему ответить, но проснулся в слезах.
Вместо черной "Волги" я увидел черную кошечку Басечку. На груди моей лежала открывашка для консервов и стояла банка рижских спрутов (ой, кажется я опять что-то напутал!). Сейчас же открой и поставь на пол! - сказала Басечка. И я подчинился.

*
Снилось, что из ворот Одесской Психушки вышла колонна людей, одетых в пальто, пошитых на одесской швейной фабрике им. улицы Воровского, теперь она Свято-Пантелеймоновская... Туфли на них были производства Одесской обувной фабрике имени Ленина в детстве. Лица их были печальны и сосредоточены. Впереди они несли большой плакат "Одесса и Санкт-Путинбург - города побратимы! Последствия этого братства неотвратимы!" и второй поменьше "История нам преподносит примеры: Степан Разин лучше Степана Бандеры!".
Колонну окружали шесть всадников - о ужас - все они были на одно лицо, и это было лицо доктора Бенкендорфа, а лошади были племенными жеребцами Блейлерами - все шесть.
Вы их охраняете, чтобы они не разбежались? - с плохо скрываемым страхом спросил я.
Мы охраняем их, чтобы на них не напали! - секстетом ответили шесть докторов Бенкендорфов.
-Да кто на них может напасть? - спросил я
-Известно кто - опять же всем секстетом ответили Бенкендорфы - художник Краснобородер и псевдопоэт Херсонский!
Тут на меня что-то нашло. Я сорвал с себя маску Буратино и белый балахон и предстал перед всеми во всей красе - в эсэсовско-сионистском мундире обершвыцарфюрера, с тремя шестиугольными звездами и золотым орденом Фаршированной Рыбы. Я выбросил вперед правую руку и закричал: Хаг Песах Самеах!
Зиг-хаг!, Зиг - Хаг откликнулось эхо.

Как они от меня припустили!

*

Приходил друг в фетровой шляпе с черной лентой и длинном плаще. Рассказал, что недавно был в подвале Одесского Худхранилища. Хотел посмотреть на тело мертвого Соцреализма. Но оказалось, что покойник жив, называет себя Соц-артом, попивает чилийское вино "Пиночет" (Или "Пинонечет" - вечно я все путаю). Более того, с ним в гражданском браке живет Одесская Художественная Общественность, о существовании которой многие уже забыли. А в гостях у этой парочки были братья Кастро, оба - Фидель и Рауль. Охапка мыслящего сахарного тростника валялась на полу. Было весело. И - главное - никакого постмодернизма!

*
Как-то Одесская Интеллигенция спросила меня: А правда, что художник Краснобородер рисует Шевченко, Биттлс, Пушкина и Достоевского с....(тут она немного смутилась) - с писями?
Не с писями, а с пейсами! - наставительно сказал я.
-Ой, это еще хуже! - побледнев сказала Одесская Интеллигенция.

*
Штат Худхранилища состоял из одного охранника с двустволкой.
По городу ходили темные слухи, что "двустволка" вовсе не оружие, а имеет некое отношение к сексуальности. Слово "сексуальность" тогда было под строгим запретом, вместо него произносили эвфемизм "преданность народа своей партии".
Вероятно охранник имел незаконченное духовное образование, ибо у каждого входящего он спрашивал громовым голосом: "Отрекаешься ли ты от Постмодернизма и всех деяний его?". Если человек отвечал "Отрекаюсь!", его впускали. Вы спросите, а что спрашивали у выходящих?
Это неизвестно, ибо оттуда не выходил никто.

*
Еще до основания Одессы на хаджибеевских холмах стояло два здания дворцового типа - Городское Овощехранилище и Городское Худхранилище. И о том и другом ходили легенды.
Ходили и куда-то делись.
Но говорили, что Худхранилище построил древнегреческий аристократ, который женился на молоденькой, а его сын Эдип увел у папы свою маму или мачеху, кому как больше нравится. С тех пор дворец пустовал и служил усыпальницей произведений искусств, особенно - живописи. Когда картина или скульптура умирала, жители Одессы оплакивали ее и несли в усыпальницу под звуки духовного хора или духового оркестра - вечно я все путаю!
Постепенно туда начали помещать целые школы и течения в искусстве. Так, в усыпальнице оказался Академизм, Реализм и его незаконный сыночек Соцреализм -от этого исходил странный запах и зайдя в залу уважаемые скорбящие все время принюхивались. А когда отчим Соцреализма, старый Марксизм отдал Марксу душу, Соцреализм снесли в подвал, который почему-то называли гротом. Когда скончалась Южно-русская школа, ее тоже снесли в Худхранилище.
Она оставила конверт, который нужно было вскрыть через пятьдесят лет после ее смерти.
Согласно завещанию конверт был вскрыт. Там оказалась десятидолларовая купюра - большая редкость в те времена!
И - бумага, на которой старушечьим почерком было написано: Никакого постмодернизма!!!!
Что до Овощехранилища, то там отдыхало Городское Руководство после того, как превращалось в овощ, чаще всего - в баклажан.