***
Вот он, декабрь, последний месяц в году.
Остановились стенные часы, бывшие век на ходу.
Что-то случилось с аппаратурой - музыка режет слух.
Окна закрыты. В воздухе спертый дух.
Вот он последний месяц. Тающий первый снег.
Холодные волны катятся на пустынный песчаный брег.
Редкий любитель с утра здесь выгуливает собак.
С бесполезной удочкой на пирсе стоит рыбак.
Его фамилия Фишер. Чтобы ее оправдать
он стоит и мерзнет, а рыбы не слыхать-не видать.
Вот он, последний месяц. Тоска сильней по утрам.
Хорошо алкоголику - выпьет свои сто грамм.
Сто или двести - а в руках уменьшается дрожь.
В голове испорченный счетчик. В телевизоре - ложь.
Новый год приближается, но не слышим его шагов.
Говорят, что страна задыхается в плотном кольце врагов.
Игрушки на елку прошлого века выносят старые продавцы.
Немного жаль человека - с концами не сводит концы.
Надо б часы в починку. Не соберусь никак.
Человек превратился в личинку. Дом превратился в барак.
Превратились музыка в муку. Иду по непрочному льду.
Протяни мне холодную руку. последний месяц в году...
***
ни шапки высокой лисьей ни шубы до пят
ни языка святого ни бытового жаргона
золотые монеты в кармане моем не звенят
Моисей не считает мне нарушений закона
не ждет меня город мой не ждет и святая земля
и сам я не жду никого нет условного места встречи
румынская горка вазы из чешского хрусталя
и картавые звуки российско-одесской речи.
слышу будь готов отвечаю пока не готов
мне говорят готовься но я не хочу и не буду
возвращаться в затерянный мир пятидесятых годов
каждому пробуждению радуясь словно чуду
***
говорят, сам Господь своею рукой
разделяет город полноводной рекой,
ставит опоры для широких мостов,
строит храм, чтобы мог помолиться слуга Христов
потому что не помнит Бог, что в иные дни
шли двенадцать за ним, а сотни кричали распни,
что стояли кресты,, а не храм на горе тогда,
и город был грязен как все прочие города.
Говорят, что сатана разделил людей, никому
не построить мост от ума к уму,
от любви к любви, от надежды к надежде- итог:
каждый сам по себе, и Один за всех только Бог.
***
и откуда в нас желание и уменье
создавать несчастье себе своими руками?
на экранах страны война не прекращалась ни на мгновенье,
и казалось "семнадцать мгновений весны" будут длиться веками.
и вечно вождь будет ощупывать нас похотливы взором,
и вечно будут нам руки крутить сатрапы...
не зря нацистская форма шла лучшим советским актерам.
народ - вечный ребенок сидел на руках у вечного папы.
и вечно будут сквозь нас проходить парады
военная техника ухоженные макеты
и вечно будут сиять на груди заслуженные награды,
и неизменно будут сбываться только плохие приметы.
и семнадцать мгновений весны снова- встречайте в цвете
длятся и длятся оживают призраки манекены.
семнадцать мгновений весны и не мечтай о лете.
в родной тюрьме всегда помогают стены.
***
разве только толика счастья дневной паек
разве только крупица света среди повседневной тьмы
разве только последний тлеющий уголек
в дачном камине среди холодной серой золы
разве только сад как всегда уже без цветов
поздняя осень листопад завершен и ты
греешь своею рукою домашних котов
или слегка шевелишь исписанные листы
жить не тужить даром бумагу марать
по мере сил не спешить навстречу небытию
вся королевская конница вся королевская рать
не может собрать воедино разбитую душу мою
**
"Человек, рожденный женой, преисполнен печали,
как цветок он восходит и никнет, исчезает, как тень".
Но мужчины в женщин спьяну бездумно кончали
и подпольные абортарии работали всякий день.
И жизнь выдавливалась, как из тюбика паста
на сухую щетку для сталинских желтых клыков.
В то время люди редко читали Екклесиаста,
за исключением древних набожных стариков.
Злоба дня была не заботой - но жизнью во злобе.
Худшее в человекак продавалось из-под полы.
Было много шансов - быть зачатым в утробе,
но шансы родиться были очень малы.
Люсе с любовью
Пожелай мне пологого склона лет,
заросшего мелким кустарником и высокой травой.
Подари мне кресло-качалку и клетчатый теплый плед.
Если буду ворчать - не сердись, тебе не впервой.
Сильнее тряси меня, крепче меня обнимай,
покупай мне как в детстве флажки и цветные шары.
Из месяцев года оставь мне апрель и май.
остальное - любителям лыжного спорта и пляжной жары.
Даже если буду молчать, бороду теребя,
знай, что ты остаешься последней мечтою моей.
И если ослепну, то все равно буду смотреть на тебя
с первой улыбкой наших счастливых дней.
***
когда я был советским бессмысленным малышом
мне писали на ручке номер химическим карандашом
я был покорным мальчиком и прилежным учеником
и это был не освенцим а очередь за молоком
был холодным город гудки доносились издалека
это был никакой не голод это был дефицит молока
снежинки падали с неба взлетали голуби в высь
не было белого хлеба но горохового завались
хватало перловой кашки и время вместе с водой
смыло номер с руки первоклашки в очереди за едой
Вот он, декабрь, последний месяц в году.
Остановились стенные часы, бывшие век на ходу.
Что-то случилось с аппаратурой - музыка режет слух.
Окна закрыты. В воздухе спертый дух.
Вот он последний месяц. Тающий первый снег.
Холодные волны катятся на пустынный песчаный брег.
Редкий любитель с утра здесь выгуливает собак.
С бесполезной удочкой на пирсе стоит рыбак.
Его фамилия Фишер. Чтобы ее оправдать
он стоит и мерзнет, а рыбы не слыхать-не видать.
Вот он, последний месяц. Тоска сильней по утрам.
Хорошо алкоголику - выпьет свои сто грамм.
Сто или двести - а в руках уменьшается дрожь.
В голове испорченный счетчик. В телевизоре - ложь.
Новый год приближается, но не слышим его шагов.
Говорят, что страна задыхается в плотном кольце врагов.
Игрушки на елку прошлого века выносят старые продавцы.
Немного жаль человека - с концами не сводит концы.
Надо б часы в починку. Не соберусь никак.
Человек превратился в личинку. Дом превратился в барак.
Превратились музыка в муку. Иду по непрочному льду.
Протяни мне холодную руку. последний месяц в году...
***
ни шапки высокой лисьей ни шубы до пят
ни языка святого ни бытового жаргона
золотые монеты в кармане моем не звенят
Моисей не считает мне нарушений закона
не ждет меня город мой не ждет и святая земля
и сам я не жду никого нет условного места встречи
румынская горка вазы из чешского хрусталя
и картавые звуки российско-одесской речи.
слышу будь готов отвечаю пока не готов
мне говорят готовься но я не хочу и не буду
возвращаться в затерянный мир пятидесятых годов
каждому пробуждению радуясь словно чуду
***
говорят, сам Господь своею рукой
разделяет город полноводной рекой,
ставит опоры для широких мостов,
строит храм, чтобы мог помолиться слуга Христов
потому что не помнит Бог, что в иные дни
шли двенадцать за ним, а сотни кричали распни,
что стояли кресты,, а не храм на горе тогда,
и город был грязен как все прочие города.
Говорят, что сатана разделил людей, никому
не построить мост от ума к уму,
от любви к любви, от надежды к надежде- итог:
каждый сам по себе, и Один за всех только Бог.
***
и откуда в нас желание и уменье
создавать несчастье себе своими руками?
на экранах страны война не прекращалась ни на мгновенье,
и казалось "семнадцать мгновений весны" будут длиться веками.
и вечно вождь будет ощупывать нас похотливы взором,
и вечно будут нам руки крутить сатрапы...
не зря нацистская форма шла лучшим советским актерам.
народ - вечный ребенок сидел на руках у вечного папы.
и вечно будут сквозь нас проходить парады
военная техника ухоженные макеты
и вечно будут сиять на груди заслуженные награды,
и неизменно будут сбываться только плохие приметы.
и семнадцать мгновений весны снова- встречайте в цвете
длятся и длятся оживают призраки манекены.
семнадцать мгновений весны и не мечтай о лете.
в родной тюрьме всегда помогают стены.
***
разве только толика счастья дневной паек
разве только крупица света среди повседневной тьмы
разве только последний тлеющий уголек
в дачном камине среди холодной серой золы
разве только сад как всегда уже без цветов
поздняя осень листопад завершен и ты
греешь своею рукою домашних котов
или слегка шевелишь исписанные листы
жить не тужить даром бумагу марать
по мере сил не спешить навстречу небытию
вся королевская конница вся королевская рать
не может собрать воедино разбитую душу мою
**
"Человек, рожденный женой, преисполнен печали,
как цветок он восходит и никнет, исчезает, как тень".
Но мужчины в женщин спьяну бездумно кончали
и подпольные абортарии работали всякий день.
И жизнь выдавливалась, как из тюбика паста
на сухую щетку для сталинских желтых клыков.
В то время люди редко читали Екклесиаста,
за исключением древних набожных стариков.
Злоба дня была не заботой - но жизнью во злобе.
Худшее в человекак продавалось из-под полы.
Было много шансов - быть зачатым в утробе,
но шансы родиться были очень малы.
Люсе с любовью
Пожелай мне пологого склона лет,
заросшего мелким кустарником и высокой травой.
Подари мне кресло-качалку и клетчатый теплый плед.
Если буду ворчать - не сердись, тебе не впервой.
Сильнее тряси меня, крепче меня обнимай,
покупай мне как в детстве флажки и цветные шары.
Из месяцев года оставь мне апрель и май.
остальное - любителям лыжного спорта и пляжной жары.
Даже если буду молчать, бороду теребя,
знай, что ты остаешься последней мечтою моей.
И если ослепну, то все равно буду смотреть на тебя
с первой улыбкой наших счастливых дней.
***
когда я был советским бессмысленным малышом
мне писали на ручке номер химическим карандашом
я был покорным мальчиком и прилежным учеником
и это был не освенцим а очередь за молоком
был холодным город гудки доносились издалека
это был никакой не голод это был дефицит молока
снежинки падали с неба взлетали голуби в высь
не было белого хлеба но горохового завались
хватало перловой кашки и время вместе с водой
смыло номер с руки первоклашки в очереди за едой