verses

[borkhers]

***

Лев Николаич писал: история, как паровоз,
а мужик полагал, что паровоз – бес.
Хлор, покоритель гор, обретает шипы без роз.
Мужик был, конечно, прав, пока не прошел ликбез.

И девка была права, пока не прошла рабфак.
И парубок щырый был, пока не надел шинель.
Стрелок Ворошиловский метит в цель, ибо так
положено. Но История тоже имеет цель.

Цель, мишень, разделенный на кольца круг –
принцип Дантова ада. В центре зияет дыра.
Пуля в пулю. Парня приветствует военрук.
Выстрел. Пожатие рук. Подмосковные вечера.

Спутник дырявит космос. Мир замирает: «бип-бип»
слышится из пустоты. Из Штатов – твист и би-боп.
Американский шпион понимает, что крепко влип.
В амурской тайге не осталось нехоженых троп.

За школьной партой учат «Войну и мир»,
в том числе и о смысле Истории. Сам Толстой
стоит у школьной доски в портках, затертых до дыр,
в препоясанной вервием русской рубахе, той

что называют толстовкой. Толстовцы – иной разговор.
С ними давно покончено. Пусть противятся злу.
В кино вторую неделю крутят «Багдадский вор».
Все спокойно в Багдаде. Экспресс херачит во мглу.