![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
***
Иногда он по-прежнему звонит мне.
Говорит практически одно и то же:
Доктор у меня прошла депрессия,
но теперь астения. Или наоборот:
Теперь астения прошла, но опять депрессия.
Что мне делать, скажите?
*
Что ему делать, как будто я знаю,
как будто он сам не знает.
*
Математик, о котором все говорили «гений»,
он теперь убирает могилы,
могилы на еврейском кладбище,
двадцать долларов за одну плиту,
если три раза в год, получается пятьдесят:
десять долларов скидка.
Вот что он делает,
для чего же он задает вопросы,
будто я могу ему посоветовать
делать что-то другое.
*
Что мне делать, доктор,
что мне делать, скажите?
*
Его странные руки,
еще более странные чем он сам,
неестественно белые, с длинными,
будто вывернутыми пальцами,
заменяют десятки рук
любящих, помнящих родственников,
находящихся так далеко,
что им не дотянуться
до нашего гиблого города.
*
И все таки ближе, чем те,
кому они помогают
руками этого человека,
который никак не выберется
из депрессии, астении,
а также другой болезни,
название которой
он боится произнести.
*
На этот раз он пришел ко мне
и попросил подписать бумагу,
коллективное ходатайство
об увековечении памяти
одной поэтессы.
Я подписал, конечно.
*
Для меня эта просьба была сообщением,
что старой нелепой женщины,
с короткой цветаевской стрижкой,
размахивающей руками, даже если в этот момент
она не читала стихов,
больше нет на свете, точнее, на этом свете.
*
О ней говорили, что даже в последние годы
она могла оставить на ночь мужчину,
пришедшего к ней на чашку чая
с кизиловым, янтарным вареньем.
Чего не расскажут! Но я почему-то склонен
этому верить, хотя, какое мне дело?
*
Пришедший всё бормотал, что если
на дом повесят табличку, не обязательно с барельефом,
хотя бы надпись, то дом не снесут, жильцов не отселят,
потому что это будет культурная ценность
а без таблички, кто что поймет без таблички?
*
Я знал, у него ничего не выйдет.
Табличку никто не повесит,
дом разрушат, жильцов отселят.
Потому, что это погибшее место
теперь не более чем площадка.
площадка под застройку, участок,
как бывают участки там, где мой знакомый
моет плиты и красит ограды.
*
На другое утро я не мог вспомнить
имени этой женщины. Помню прекрасно
ее внешний облик. Стихов не помню.
И не надо – стихи были ужасны.
Понимаю, она бы хотела иного,
чтобы ее забыли, но имя, имя,
имя, стихи – они должны сохраниться!
Ничего у неё не вышло.
*
Площадка под застройку, участок.
Иногда он по-прежнему звонит мне.
Говорит практически одно и то же:
Доктор у меня прошла депрессия,
но теперь астения. Или наоборот:
Теперь астения прошла, но опять депрессия.
Что мне делать, скажите?
*
Что ему делать, как будто я знаю,
как будто он сам не знает.
*
Математик, о котором все говорили «гений»,
он теперь убирает могилы,
могилы на еврейском кладбище,
двадцать долларов за одну плиту,
если три раза в год, получается пятьдесят:
десять долларов скидка.
Вот что он делает,
для чего же он задает вопросы,
будто я могу ему посоветовать
делать что-то другое.
*
Что мне делать, доктор,
что мне делать, скажите?
*
Его странные руки,
еще более странные чем он сам,
неестественно белые, с длинными,
будто вывернутыми пальцами,
заменяют десятки рук
любящих, помнящих родственников,
находящихся так далеко,
что им не дотянуться
до нашего гиблого города.
*
И все таки ближе, чем те,
кому они помогают
руками этого человека,
который никак не выберется
из депрессии, астении,
а также другой болезни,
название которой
он боится произнести.
*
На этот раз он пришел ко мне
и попросил подписать бумагу,
коллективное ходатайство
об увековечении памяти
одной поэтессы.
Я подписал, конечно.
*
Для меня эта просьба была сообщением,
что старой нелепой женщины,
с короткой цветаевской стрижкой,
размахивающей руками, даже если в этот момент
она не читала стихов,
больше нет на свете, точнее, на этом свете.
*
О ней говорили, что даже в последние годы
она могла оставить на ночь мужчину,
пришедшего к ней на чашку чая
с кизиловым, янтарным вареньем.
Чего не расскажут! Но я почему-то склонен
этому верить, хотя, какое мне дело?
*
Пришедший всё бормотал, что если
на дом повесят табличку, не обязательно с барельефом,
хотя бы надпись, то дом не снесут, жильцов не отселят,
потому что это будет культурная ценность
а без таблички, кто что поймет без таблички?
*
Я знал, у него ничего не выйдет.
Табличку никто не повесит,
дом разрушат, жильцов отселят.
Потому, что это погибшее место
теперь не более чем площадка.
площадка под застройку, участок,
как бывают участки там, где мой знакомый
моет плиты и красит ограды.
*
На другое утро я не мог вспомнить
имени этой женщины. Помню прекрасно
ее внешний облик. Стихов не помню.
И не надо – стихи были ужасны.
Понимаю, она бы хотела иного,
чтобы ее забыли, но имя, имя,
имя, стихи – они должны сохраниться!
Ничего у неё не вышло.
*
Площадка под застройку, участок.
no subject
Date: 2007-05-13 06:46 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 07:25 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 06:50 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 07:24 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 07:28 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 07:35 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 08:07 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 10:23 am (UTC)М. и И.
no subject
Date: 2007-05-13 11:17 am (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 02:25 pm (UTC)Хорошее.
Как будто интонация из того, что я у Вас читал не совсем обычная
no subject
Date: 2007-05-13 02:45 pm (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 06:16 pm (UTC)no subject
Date: 2007-05-13 08:04 pm (UTC)