Во дни печальные

День торжества Православия.

Собственно, скорее, день торжества религиозного искусства. Иконоборцы посрамлены и преданы анафеме. «Ругающим и хулящим святые иконы их же святая церковь по обычаю…и рекущия оныя быти идолы - анафема!» Верующие и неверующие обязаны этому дню хоть бы и тем, что Феофан Грек, св. Андрей Рублев, Дионисий безбоязненно украшали храмы (а победи иконоборцы – остались бы нам в наследие голые белые стены).
В семидесятые годы у меня было несколько друзей-иконописцев. Почти все живы и здоровы. Этот день, вероятно, их профессиональный праздник. Разрешение вина и елея. Ну, если они не изменились, то разрешат себе чуть побольше устава. А именно – водку. Грамм, наверное, сто пятьдесят.

***
А вот сами слова «торжество», «торжественность» вызывают сложные чувства, ассоциируясь с безграничным нарциссизмом и надуванием щек на ширину плеч.
Мы умеем быть торжественными как никто. Торжественность – родовая черта нашего духовенства. Вот и сегодня в храме клир торжествовал, походка дьяконов была особенно величественной, выражение лиц священников — совершенно непроницаемым. И только девочки- хористки мило болтали между собой во время громогласного чтения Апостола и Евангелия. Иисус угадал, что Нафанаил сидел под смоковницей и назвал его иудеем, в котором нет лукавства. Нафанаил ответил безграничной верой. Увидел ли он небеса отверстые и ангелов Божиих восходящих и нисходящих, как было ему обещано? И насколько торжественной была походка ангелов?

***

Русским православным храмам за рубежом торжественность свойственна в несколько меньшей степени. Помню восхищение канадки с русскими корнями, побывавшей на пасхальной службе в Москве: «I could not even imagine Easter to be so-o-o-o glorious!».

***
Дело было в Торонто. Выходя из полуподвала, где прихожане общаются после Литургии за чашкой (магом) плохого кофе, эта леди галантно пропустила меня вперед со словами:
“Age before beauty”. Она была потрясающе худа,. скуласта, с лошадиной челюстью и стеклянными малоподвижными глазами.

***

Мой крестный тоже иногда бывал торжественен, чаще – по необходимости. Тогда он облекался в черный пиджак и надевал свои церковные ордена. Было у него их три: Св. Владимира, Сергия Радонежского, и какой-то орден, жалованный александрийским Патриархом. Зрелище было впечатляющим. Но в помещении, где находился крестный, быстро становилось жарко. И пиджак с орденами куда-то исчезал.

Во дни печальные

День торжества Православия.

Собственно, скорее, день торжества религиозного искусства. Иконоборцы посрамлены и преданы анафеме. «Ругающим и хулящим святые иконы их же святая церковь по обычаю…и рекущия оныя быти идолы - анафема!» Верующие и неверующие обязаны этому дню хоть бы и тем, что Феофан Грек, св. Андрей Рублев, Дионисий безбоязненно украшали храмы (а победи иконоборцы – остались бы нам в наследие голые белые стены).
В семидесятые годы у меня было несколько друзей-иконописцев. Почти все живы и здоровы. Этот день, вероятно, их профессиональный праздник. Разрешение вина и елея. Ну, если они не изменились, то разрешат себе чуть побольше устава. А именно – водку. Грамм, наверное, сто пятьдесят.

***
А вот сами слова «торжество», «торжественность» вызывают сложные чувства, ассоциируясь с безграничным нарциссизмом и надуванием щек на ширину плеч.
Мы умеем быть торжественными как никто. Торжественность – родовая черта нашего духовенства. Вот и сегодня в храме клир торжествовал, походка дьяконов была особенно величественной, выражение лиц священников — совершенно непроницаемым. И только девочки- хористки мило болтали между собой во время громогласного чтения Апостола и Евангелия. Иисус угадал, что Нафанаил сидел под смоковницей и назвал его иудеем, в котором нет лукавства. Нафанаил ответил безграничной верой. Увидел ли он небеса отверстые и ангелов Божиих восходящих и нисходящих, как было ему обещано? И насколько торжественной была походка ангелов?

***

Русским православным храмам за рубежом торжественность свойственна в несколько меньшей степени. Помню восхищение канадки с русскими корнями, побывавшей на пасхальной службе в Москве: «I could not even imagine Easter to be so-o-o-o glorious!».

***
Дело было в Торонто. Выходя из полуподвала, где прихожане общаются после Литургии за чашкой (магом) плохого кофе, эта леди галантно пропустила меня вперед со словами:
“Age before beauty”. Она была потрясающе худа,. скуласта, с лошадиной челюстью и стеклянными малоподвижными глазами.

***

Мой крестный тоже иногда бывал торжественен, чаще – по необходимости. Тогда он облекался в черный пиджак и надевал свои церковные ордена. Было у него их три: Св. Владимира, Сергия Радонежского, и какой-то орден, жалованный александрийским Патриархом. Зрелище было впечатляющим. Но в помещении, где находился крестный, быстро становилось жарко. И пиджак с орденами куда-то исчезал.