памяти семидесятых....

4

Особый вопрос - откуда черпали органы сведения о наших мыслях и "заблуждениях"... В предперестроечном 1984 году "Новый мир" опубликовал стихотворение под названием "Архив". Речь шла о некоем хранилище, где рядком стоят серые папки, в которых много чего сложено, в том числе и "сомнений твоих крутизна". Дальнейшие строки процитируем полностью:

Ты, наверное, думал, что мелочь, сойдет,
от досужего взгляда сокрыта.
Но и мелочь в картонный взята переплет
и суровою нитью прошита"

Это были весьма торжественные стихи. Архив политического сыска отождествлялся с апокалиптической "Книгой жизни", которую должны были читать ангелы на Страшном Суде. Да, "голос единицы тоньше писка", но и этот критический голосок нужно было уловить в общем хоре славословий, идентифицировать и поставить "на профилактический учет". Это требовало особой технологии.
Английский политолог Эрнст Геллнер писал, что экономически отсталое "государство, подпираемое заимствованной извне технологией контроля, вступает в противоречие с обществом и подавляет его. Всегда легче позаимствовать технологию подавления, а не производства, к тому же позаимствовать в первую очередь всегда хочется опыт насилия".

Да, на полках магазинов в те годы не сыскать было нормальной электронной техники. А вот в сетнах строящегося посольства США в Москве была такая густая "начинка", что легче показалось американцам разобрать здание "по кирпичику", чем выковыривать микрофоны из кирпичиков как изюм из булочки. Если верить "Голосу Америки" (а "Маяк" в те времена о ситуации с американским посольством по понятным причинам помалкивал) история была любовной. Охраняющие стройку американские морские пехотинцы не устояли перед чарами наших "простых девушек". А девушки несколько ранее не устояли перед "чарами" Органов. Морские пехотинцы дорого заплатили за кратковременную страсть к нашим соотечественницам.
Посольство США, конечно, объект особого значения. Но не забывали и простых советских людей... Один из моих питерских приятелей, во время ремонта натолкнулся на какие-то странные предметы, ( их называли "жучками") и извлек их из стены. Ровно через двадцать минут к нему приехали с ордером на обыск! И санкция прокурора была! Обыск проводился на предмет "обнаружения электронного оборудования". Было кнфисковано "два неизвестных предмета размером..."
Технология, впрочем, была не только электронной, но и психологической. Ею вовсю (в меру способностей) пользовались те, кто вел профилактические беседы. Кое-что тут было от теории (специальная инструкция, например, рекомендавала найти общие точки соприкосновения" с подшефным и даже указывала, как это сделать), кое что из "практического опыта", например, к одному "обрабатываемому" подключалось несколько следователей, работающих в разном стиле. Один выражал справедливый официальный гнев (плюс - неофициальное хамство и агрессивность стиля), второй холодность и подчеркнутую вежливость (очевидно, свойственные законности), третий - понимание и даже сочувствие. Опыт этот известен с памятных тридцатых и актуальности своей не утратил и в начале восьмидесятых...
Когда со мной "работали" - был и четвертый. К нему меня просто отвели для того, чтобы выслушал почти нечленораздельный начальственный крик. Человек, плотный, с густыми бровями и залысинами кричал непрерывно, минут десять. Затем меня увели. С месяц тому назад навещал могилу друга на втором кладбище и вдруг - вздрогнул. С черной гранитной стелы справа от аллеи на меня смотрело знакомое лицо...

памяти семидесятых....

4

Особый вопрос - откуда черпали органы сведения о наших мыслях и "заблуждениях"... В предперестроечном 1984 году "Новый мир" опубликовал стихотворение под названием "Архив". Речь шла о некоем хранилище, где рядком стоят серые папки, в которых много чего сложено, в том числе и "сомнений твоих крутизна". Дальнейшие строки процитируем полностью:

Ты, наверное, думал, что мелочь, сойдет,
от досужего взгляда сокрыта.
Но и мелочь в картонный взята переплет
и суровою нитью прошита"

Это были весьма торжественные стихи. Архив политического сыска отождествлялся с апокалиптической "Книгой жизни", которую должны были читать ангелы на Страшном Суде. Да, "голос единицы тоньше писка", но и этот критический голосок нужно было уловить в общем хоре славословий, идентифицировать и поставить "на профилактический учет". Это требовало особой технологии.
Английский политолог Эрнст Геллнер писал, что экономически отсталое "государство, подпираемое заимствованной извне технологией контроля, вступает в противоречие с обществом и подавляет его. Всегда легче позаимствовать технологию подавления, а не производства, к тому же позаимствовать в первую очередь всегда хочется опыт насилия".

Да, на полках магазинов в те годы не сыскать было нормальной электронной техники. А вот в сетнах строящегося посольства США в Москве была такая густая "начинка", что легче показалось американцам разобрать здание "по кирпичику", чем выковыривать микрофоны из кирпичиков как изюм из булочки. Если верить "Голосу Америки" (а "Маяк" в те времена о ситуации с американским посольством по понятным причинам помалкивал) история была любовной. Охраняющие стройку американские морские пехотинцы не устояли перед чарами наших "простых девушек". А девушки несколько ранее не устояли перед "чарами" Органов. Морские пехотинцы дорого заплатили за кратковременную страсть к нашим соотечественницам.
Посольство США, конечно, объект особого значения. Но не забывали и простых советских людей... Один из моих питерских приятелей, во время ремонта натолкнулся на какие-то странные предметы, ( их называли "жучками") и извлек их из стены. Ровно через двадцать минут к нему приехали с ордером на обыск! И санкция прокурора была! Обыск проводился на предмет "обнаружения электронного оборудования". Было кнфисковано "два неизвестных предмета размером..."
Технология, впрочем, была не только электронной, но и психологической. Ею вовсю (в меру способностей) пользовались те, кто вел профилактические беседы. Кое-что тут было от теории (специальная инструкция, например, рекомендавала найти общие точки соприкосновения" с подшефным и даже указывала, как это сделать), кое что из "практического опыта", например, к одному "обрабатываемому" подключалось несколько следователей, работающих в разном стиле. Один выражал справедливый официальный гнев (плюс - неофициальное хамство и агрессивность стиля), второй холодность и подчеркнутую вежливость (очевидно, свойственные законности), третий - понимание и даже сочувствие. Опыт этот известен с памятных тридцатых и актуальности своей не утратил и в начале восьмидесятых...
Когда со мной "работали" - был и четвертый. К нему меня просто отвели для того, чтобы выслушал почти нечленораздельный начальственный крик. Человек, плотный, с густыми бровями и залысинами кричал непрерывно, минут десять. Затем меня увели. С месяц тому назад навещал могилу друга на втором кладбище и вдруг - вздрогнул. С черной гранитной стелы справа от аллеи на меня смотрело знакомое лицо...