verses

***

В нашем дворе,
как во многих дворах Одессы,
стоял колодец, точнее,
его имитация: под землею была цистерна,
куда заливали воду, теперь, конечно,
эти цистерны пусты, или их завалили
строительным мусором после ремонта дома.

*
Колодец был пуст, когда я был ребенком,
вместо воды там поселились звуки,
как в морской раковине. Эффект тот же,
но звуки совершенно другие,
не шум морской, а шипенье
и неразборчивый шепот.
Это было чуть жутковато,
но мы любили, склонившись
над колодцем, слушать, пытаясь
разобрать слова, но через минуту
это занятие надоедало.

*
Женщина в черном, с маленькой головою,
замотанною платком, как бинтом,
бледная, с водянистым взглядом,
опиравшаяся на костыль (ампутированные стопы,
ноги согнуты, подушечки на коленях),
совершенно безумная – вот кто слушал часами.
Она была неподвижна, лицо застывало:
наморщенный лоб, поднятые брови,
если хотите, называйте это кататонией,
парамимией, вербальным галлюцинозом.

Боже, как мы ее боялись!

*

Она ходила по городу, опираясь
на костыль, грозя кому-то рукою,
и говорила все время, вернее,
что-то выкрикивала, но у колодца
она была совершенно безмолвна.

И это было еще страшнее.

*
Помню, во время грозы, я стоял у окна и видел,
как она медленно пересекала площадь,
под проливным дождем, при вспышках молний,
и все кричала, все грозила рукою.

Все мои друзья ее помнят, но что она говорила,
не помнит никто, хотя мы понимали:
то, что она говорит, подслушано у колодца.

Одесский колодец, античный оракул,
безногая Пифия, детские страхи.

Кладезь премудрости, вот что это было.

verses

***

В нашем дворе,
как во многих дворах Одессы,
стоял колодец, точнее,
его имитация: под землею была цистерна,
куда заливали воду, теперь, конечно,
эти цистерны пусты, или их завалили
строительным мусором после ремонта дома.

*
Колодец был пуст, когда я был ребенком,
вместо воды там поселились звуки,
как в морской раковине. Эффект тот же,
но звуки совершенно другие,
не шум морской, а шипенье
и неразборчивый шепот.
Это было чуть жутковато,
но мы любили, склонившись
над колодцем, слушать, пытаясь
разобрать слова, но через минуту
это занятие надоедало.

*
Женщина в черном, с маленькой головою,
замотанною платком, как бинтом,
бледная, с водянистым взглядом,
опиравшаяся на костыль (ампутированные стопы,
ноги согнуты, подушечки на коленях),
совершенно безумная – вот кто слушал часами.
Она была неподвижна, лицо застывало:
наморщенный лоб, поднятые брови,
если хотите, называйте это кататонией,
парамимией, вербальным галлюцинозом.

Боже, как мы ее боялись!

*

Она ходила по городу, опираясь
на костыль, грозя кому-то рукою,
и говорила все время, вернее,
что-то выкрикивала, но у колодца
она была совершенно безмолвна.

И это было еще страшнее.

*
Помню, во время грозы, я стоял у окна и видел,
как она медленно пересекала площадь,
под проливным дождем, при вспышках молний,
и все кричала, все грозила рукою.

Все мои друзья ее помнят, но что она говорила,
не помнит никто, хотя мы понимали:
то, что она говорит, подслушано у колодца.

Одесский колодец, античный оракул,
безногая Пифия, детские страхи.

Кладезь премудрости, вот что это было.

ДР

С днем рождения, silkhat!

ДР

С днем рождения, silkhat!

Простые вещи. Интермедия.

*
Мой добрый знакомый, американский поэт и переводчик Марк Гальперин говорит:
"Словосочетание "известный поэт" бессмысленно, ибо содержит в себе внутреннее противоречие.

*
Любимое выражение бабушки: "Широко известный в узких кругах",

Простые вещи. Интермедия.

*
Мой добрый знакомый, американский поэт и переводчик Марк Гальперин говорит:
"Словосочетание "известный поэт" бессмысленно, ибо содержит в себе внутреннее противоречие.

*
Любимое выражение бабушки: "Широко известный в узких кругах",