***
В городском саду теперь поющий фонтан.
Но он сегодня не в голосе. Да и музыка – швах.
Вот – золотистый ретривер. Да где? Вон там!
Действительно, золотистый. На деревах
перемигиваются цветные лампочки. Вдоль
аллеи гуляют пары. День сходит на нет.
На зеленой скамье ребята, стриженные под ноль,
лишенные разума и особых примет.
Ресторан с открытой верандою. Лишь одна
посетительница за столиком. Перед ней
чашка кофе – гуща у самого дна
обнажает прошлое. Впрочем, это видней
цыганке в широком платье, цветном платке,
знает судьбу, но не знает – кому нагадать.
А здесь – церковные книжки продают на лотке.
Книжки можно продать, нельзя купить благодать.
Никто никому не нужен. Ни друг другу, ни сам
себе, ни гадалке, ни музыке, ни пацанве,
ни подсвеченным снизу, вечереющим небесам,
ни подстриженной под косилку регулярной траве.
Всем пора уезжать. Пусть на месте пустом
начинают сызнова. Никому ничем не помочь.
Золотистый ретривер, помахивая хвостом,
натягивает поводок, уводит хозяйку прочь.
В городском саду теперь поющий фонтан.
Но он сегодня не в голосе. Да и музыка – швах.
Вот – золотистый ретривер. Да где? Вон там!
Действительно, золотистый. На деревах
перемигиваются цветные лампочки. Вдоль
аллеи гуляют пары. День сходит на нет.
На зеленой скамье ребята, стриженные под ноль,
лишенные разума и особых примет.
Ресторан с открытой верандою. Лишь одна
посетительница за столиком. Перед ней
чашка кофе – гуща у самого дна
обнажает прошлое. Впрочем, это видней
цыганке в широком платье, цветном платке,
знает судьбу, но не знает – кому нагадать.
А здесь – церковные книжки продают на лотке.
Книжки можно продать, нельзя купить благодать.
Никто никому не нужен. Ни друг другу, ни сам
себе, ни гадалке, ни музыке, ни пацанве,
ни подсвеченным снизу, вечереющим небесам,
ни подстриженной под косилку регулярной траве.
Всем пора уезжать. Пусть на месте пустом
начинают сызнова. Никому ничем не помочь.
Золотистый ретривер, помахивая хвостом,
натягивает поводок, уводит хозяйку прочь.