verses

Спускаюсь с другом к реке и думаю о пользе
изучения языка кочевников.


Тем и страшны чужаки, что пялят зенки на нас,
на город наш, на страну, а говорят о своём,
на своём наречье, а нам не понять. Сейчас
может как раз сговариваются. А мы поём

хмельные песни, спускаясь в обнимку к реке
по узкой улочке, мимо открытых взору домов.
Вот веранда. Красотка с расписною чашей в руке
другой рукой поправляет волосы. В небе тонов

не сосчитать – от голубого до красного. Затем
и закат, чтоб насладиться светом. И потому
осень, чтобы прощальное цветение хризантем
осветило нам путь в непроглядную, непробудную тьму.

Но непонятный язык страшнее смерти. Чуждая речь,
в которой кроется нечто, угадываются слова,
значенье которых темно. Невозможно предостеречь,
предугадать, опомниться! Кругом идет голова.

Вот и сейчас два иноземца глядят нам вслед.
К ним приближается третий, четвертый. Их уже пять.
лопочут, машут руками. Через несколько лет
нас тут совсем не останется. И не на кого пенять.

verses

Спускаюсь с другом к реке и думаю о пользе
изучения языка кочевников.


Тем и страшны чужаки, что пялят зенки на нас,
на город наш, на страну, а говорят о своём,
на своём наречье, а нам не понять. Сейчас
может как раз сговариваются. А мы поём

хмельные песни, спускаясь в обнимку к реке
по узкой улочке, мимо открытых взору домов.
Вот веранда. Красотка с расписною чашей в руке
другой рукой поправляет волосы. В небе тонов

не сосчитать – от голубого до красного. Затем
и закат, чтоб насладиться светом. И потому
осень, чтобы прощальное цветение хризантем
осветило нам путь в непроглядную, непробудную тьму.

Но непонятный язык страшнее смерти. Чуждая речь,
в которой кроется нечто, угадываются слова,
значенье которых темно. Невозможно предостеречь,
предугадать, опомниться! Кругом идет голова.

Вот и сейчас два иноземца глядят нам вслед.
К ним приближается третий, четвертый. Их уже пять.
лопочут, машут руками. Через несколько лет
нас тут совсем не останется. И не на кого пенять.

Где были, что делали

С опозданием признаюсь: были в Коктебеле у лазурной колыбели на пятом Волошинском конкурсе. Организаторам пришлось нелегко, дополнительные трудности создавали как участники мероприятия, так и ненавязчивый курортный сервис Коктебеля. Столовые и кафе превратились в некоего коллективного Сальери, долго и безуспешно травившего за обедом коллективного же Моцарта. Ваш покорный слуга был одним из немногих, кого миновала эта напасть.

Тем более спасибо Андрею, на которого легли все тяготы и лишения мероприятия.

У нас с Люсей вроде нет причин жаловаться. Из Коктебеля Люся привезла лауреатскую грамоту за стихи в номинации "Женский портрет", она и впрямь прекрасный портретист. Я победил в номинации "литературная критика", статья "Не быть, как Бродский" в свое время была обкатана в ЖЖ. Мы жили в прекрасном пансионате.
Удалось побывать в Судаке (Суроже) и Феодосии. Не было недостатка и в возможности читать свои стихи. Сложнее было со слушанием. Гул стоявший в аудитории практически не давал мне возможности услышать коллег, мужественно пробивавшихся сквозь акустические заслоны. Алексей Цветков, Аркадий Штыпель, Мария Галина пробивались жестче других и достигли успеха. Штыпель гремел, что твой Маяковский, вернее, жужжал (стихотворение "Жук". Сам я едва справлялся с ситуацией в паре с Федором Сваровским, прекрасным поэтом и очень милым человеком, увы, всего на день приехавшим в Коктебель. Другая пара облегчила муки тем, что провела свой вечер под общим наркозом.

Я против сухого закона. Но я и против проведения вечеров в точках общепита. Или нужно четко отделить мух от котлет. Слаб человек. Если у него есть выбор - слушать стихи или пить и есть, он выпьет и съест. И она - тоже (Но сама она видимо там, где выпьет - И.Б.). Ночью мы слышали пение из соседнего корпуса. Первую ночь пели слаженно. А там - кто как. Все хуже и хуже.

Мне была очень интересна встреча с Сашей Соколовым. Испытал некоторое рахочарование, поскольку очень знаменитый автор чувствовал себя обиженным и обделенным. Гонителем своим он считал Бродского, а мотив гонения - литературное соперничество. Не очень понимаю, как поэт может соперничать с прозаиком...

Наиболее тяжелое впечатление - презентация журнала "ЛиМузин", родившегося в Киеве. Поскольку вышел только один номер с одним поэтом на странице (журнал полуглянцевый), то читали потенциальные аффторы журнала. Тут пришлось услышать разное. "Твоя нагота, словно алая зорька" и пр.

Вечера "Знамени" и "Октября" прошли хорошо, но авторы у журналов общие. Понятное дело.

Мне кажется, многие участники чувствовали некоторую изоляцию и одиночество. Приехавшие группой так и оставались в пределах группы. Приехавшие семьей - в пределах семьи. Приехавшие одни...

На прощанье говорили: Жаль не удалось пообщаться. Уже писал об этом.

Файзов и Цветков - молодцы и относительный успех нашего вечера со Сваровским почти целиком их заслуга: они жестко провели вечер в формате "Полюсов" и в критическую минуту помогли справится со сложной ситуацией в зале. Спасибо, ребята!

Очень порадовались знакомству с замечательной Юлей Шералиевой. Общение с Алексеем Цветковым и Марией Ватутиной, поминаемыми уже мною Аркадием Штыпелем и Машей Галиной - замечательно!


Крымские пейзажи великолепны. Люди еще поработают, прежде чем истребить их. Но, вероятно, было бы разумно проводить фест тогда, когда поток отдыхающих схлынет, а микробы будут размножаться не так быстро и выделять токсины не так энергично.

Еще раз - всем спасибо!

Где были, что делали

С опозданием признаюсь: были в Коктебеле у лазурной колыбели на пятом Волошинском конкурсе. Организаторам пришлось нелегко, дополнительные трудности создавали как участники мероприятия, так и ненавязчивый курортный сервис Коктебеля. Столовые и кафе превратились в некоего коллективного Сальери, долго и безуспешно травившего за обедом коллективного же Моцарта. Ваш покорный слуга был одним из немногих, кого миновала эта напасть.

Тем более спасибо Андрею, на которого легли все тяготы и лишения мероприятия.

У нас с Люсей вроде нет причин жаловаться. Из Коктебеля Люся привезла лауреатскую грамоту за стихи в номинации "Женский портрет", она и впрямь прекрасный портретист. Я победил в номинации "литературная критика", статья "Не быть, как Бродский" в свое время была обкатана в ЖЖ. Мы жили в прекрасном пансионате.
Удалось побывать в Судаке (Суроже) и Феодосии. Не было недостатка и в возможности читать свои стихи. Сложнее было со слушанием. Гул стоявший в аудитории практически не давал мне возможности услышать коллег, мужественно пробивавшихся сквозь акустические заслоны. Алексей Цветков, Аркадий Штыпель, Мария Галина пробивались жестче других и достигли успеха. Штыпель гремел, что твой Маяковский, вернее, жужжал (стихотворение "Жук". Сам я едва справлялся с ситуацией в паре с Федором Сваровским, прекрасным поэтом и очень милым человеком, увы, всего на день приехавшим в Коктебель. Другая пара облегчила муки тем, что провела свой вечер под общим наркозом.

Я против сухого закона. Но я и против проведения вечеров в точках общепита. Или нужно четко отделить мух от котлет. Слаб человек. Если у него есть выбор - слушать стихи или пить и есть, он выпьет и съест. И она - тоже (Но сама она видимо там, где выпьет - И.Б.). Ночью мы слышали пение из соседнего корпуса. Первую ночь пели слаженно. А там - кто как. Все хуже и хуже.

Мне была очень интересна встреча с Сашей Соколовым. Испытал некоторое рахочарование, поскольку очень знаменитый автор чувствовал себя обиженным и обделенным. Гонителем своим он считал Бродского, а мотив гонения - литературное соперничество. Не очень понимаю, как поэт может соперничать с прозаиком...

Наиболее тяжелое впечатление - презентация журнала "ЛиМузин", родившегося в Киеве. Поскольку вышел только один номер с одним поэтом на странице (журнал полуглянцевый), то читали потенциальные аффторы журнала. Тут пришлось услышать разное. "Твоя нагота, словно алая зорька" и пр.

Вечера "Знамени" и "Октября" прошли хорошо, но авторы у журналов общие. Понятное дело.

Мне кажется, многие участники чувствовали некоторую изоляцию и одиночество. Приехавшие группой так и оставались в пределах группы. Приехавшие семьей - в пределах семьи. Приехавшие одни...

На прощанье говорили: Жаль не удалось пообщаться. Уже писал об этом.

Файзов и Цветков - молодцы и относительный успех нашего вечера со Сваровским почти целиком их заслуга: они жестко провели вечер в формате "Полюсов" и в критическую минуту помогли справится со сложной ситуацией в зале. Спасибо, ребята!

Очень порадовались знакомству с замечательной Юлей Шералиевой. Общение с Алексеем Цветковым и Марией Ватутиной, поминаемыми уже мною Аркадием Штыпелем и Машей Галиной - замечательно!


Крымские пейзажи великолепны. Люди еще поработают, прежде чем истребить их. Но, вероятно, было бы разумно проводить фест тогда, когда поток отдыхающих схлынет, а микробы будут размножаться не так быстро и выделять токсины не так энергично.

Еще раз - всем спасибо!

Немного политики

Звонила Люся, добирающаяся на микроавтобусе до Вилково. в надежде синхронно перевести там экологический семинар. На выезде из Одессы, у входа на кладбище огромный плакат: "Спокойствие и стабильность! Партия Регионов".

Немного политики

Звонила Люся, добирающаяся на микроавтобусе до Вилково. в надежде синхронно перевести там экологический семинар. На выезде из Одессы, у входа на кладбище огромный плакат: "Спокойствие и стабильность! Партия Регионов".

ДР

С днем рождения, дорогой коллега-Доктор non_obstante! С днем рождения, elenabarinova! Всего вам самого лучшего - и еще чего-нибудь хорошего!

ДР

С днем рождения, дорогой коллега-Доктор non_obstante! С днем рождения, elenabarinova! Всего вам самого лучшего - и еще чего-нибудь хорошего!