![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Sep. 30th, 2007
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
***
Человек в пальто. Человек в толпе.
Снежок на цигейковом воротнике.
Авоська в закоченевшей руке.
Площадь в снежной крупе.
На стене райкома известный портрет.
Лозунг, написанный под трафарет,
навстречу чему-то, в едином строю,
трудовые ангелы в красном раю,
а дома на круглом столе винегрет.
Вчерашний борщ разогрет.
Десять звонков на дубовой двери.
Твой - третий слева. Только смотри –
не ошибись – пожалеешь потом.
Давит заиндевелым перстом
на белую кнопку. Молчит звонок.
Отключили электроток.
На этот случай – условный стук.
Жена открывает. Берет из рук
авоську и старый портфель
начала тридцатых. Висит шинель
в шкафу, и желтый костыль в углу
пока не выброшен. На полу,
как положено, половик.
Человек, не спеша, подходит к столу.
И тут подарок – врубили ток.
Грохочет под окнами грузовик,
военный зеленый. Крутой кипяток
в медном чайнике на плите.
Пятый год, как войне – конец.
В логове раздавили врага.
Человек не то, чтобы не жилец,
но силы уже не те.
Ночами болит нога.
Человек в пальто. Человек в толпе.
Снежок на цигейковом воротнике.
Авоська в закоченевшей руке.
Площадь в снежной крупе.
На стене райкома известный портрет.
Лозунг, написанный под трафарет,
навстречу чему-то, в едином строю,
трудовые ангелы в красном раю,
а дома на круглом столе винегрет.
Вчерашний борщ разогрет.
Десять звонков на дубовой двери.
Твой - третий слева. Только смотри –
не ошибись – пожалеешь потом.
Давит заиндевелым перстом
на белую кнопку. Молчит звонок.
Отключили электроток.
На этот случай – условный стук.
Жена открывает. Берет из рук
авоську и старый портфель
начала тридцатых. Висит шинель
в шкафу, и желтый костыль в углу
пока не выброшен. На полу,
как положено, половик.
Человек, не спеша, подходит к столу.
И тут подарок – врубили ток.
Грохочет под окнами грузовик,
военный зеленый. Крутой кипяток
в медном чайнике на плите.
Пятый год, как войне – конец.
В логове раздавили врага.
Человек не то, чтобы не жилец,
но силы уже не те.
Ночами болит нога.
***
Человек в пальто. Человек в толпе.
Снежок на цигейковом воротнике.
Авоська в закоченевшей руке.
Площадь в снежной крупе.
На стене райкома известный портрет.
Лозунг, написанный под трафарет,
навстречу чему-то, в едином строю,
трудовые ангелы в красном раю,
а дома на круглом столе винегрет.
Вчерашний борщ разогрет.
Десять звонков на дубовой двери.
Твой - третий слева. Только смотри –
не ошибись – пожалеешь потом.
Давит заиндевелым перстом
на белую кнопку. Молчит звонок.
Отключили электроток.
На этот случай – условный стук.
Жена открывает. Берет из рук
авоську и старый портфель
начала тридцатых. Висит шинель
в шкафу, и желтый костыль в углу
пока не выброшен. На полу,
как положено, половик.
Человек, не спеша, подходит к столу.
И тут подарок – врубили ток.
Грохочет под окнами грузовик,
военный зеленый. Крутой кипяток
в медном чайнике на плите.
Пятый год, как войне – конец.
В логове раздавили врага.
Человек не то, чтобы не жилец,
но силы уже не те.
Ночами болит нога.
Человек в пальто. Человек в толпе.
Снежок на цигейковом воротнике.
Авоська в закоченевшей руке.
Площадь в снежной крупе.
На стене райкома известный портрет.
Лозунг, написанный под трафарет,
навстречу чему-то, в едином строю,
трудовые ангелы в красном раю,
а дома на круглом столе винегрет.
Вчерашний борщ разогрет.
Десять звонков на дубовой двери.
Твой - третий слева. Только смотри –
не ошибись – пожалеешь потом.
Давит заиндевелым перстом
на белую кнопку. Молчит звонок.
Отключили электроток.
На этот случай – условный стук.
Жена открывает. Берет из рук
авоську и старый портфель
начала тридцатых. Висит шинель
в шкафу, и желтый костыль в углу
пока не выброшен. На полу,
как положено, половик.
Человек, не спеша, подходит к столу.
И тут подарок – врубили ток.
Грохочет под окнами грузовик,
военный зеленый. Крутой кипяток
в медном чайнике на плите.
Пятый год, как войне – конец.
В логове раздавили врага.
Человек не то, чтобы не жилец,
но силы уже не те.
Ночами болит нога.
(no subject)
Sep. 30th, 2007 01:52 pm***
То село на - болоте, то Спас - на Крови.
Ни Премудрости Божьей тебе, ни Любви,
ни Надежды, ни Веры.
Над страною трехцветный полощется стяг.
Неподвижные плиты лежат на костях.
Поражают размеры.
Так, размеры имеют значение. Ширь
беспросветная. тяжкая, та же Сибирь,
та, которою Русь прирастала.
Прирастала и ширилась. Снова росла.
Приросла, наконец. Города без числа
в ожиданье финала.
Говорят, ждать недолго. Вот только царя
на престол возведут - и займется заря.
И берись за топор, и руби на
куски онемевшую землю. Хватай,
и сжимай в кулачке, и считай, и считай:
то березка тебе, то рябина.
То село на - болоте, то Спас - на Крови.
Ни Премудрости Божьей тебе, ни Любви,
ни Надежды, ни Веры.
Над страною трехцветный полощется стяг.
Неподвижные плиты лежат на костях.
Поражают размеры.
Так, размеры имеют значение. Ширь
беспросветная. тяжкая, та же Сибирь,
та, которою Русь прирастала.
Прирастала и ширилась. Снова росла.
Приросла, наконец. Города без числа
в ожиданье финала.
Говорят, ждать недолго. Вот только царя
на престол возведут - и займется заря.
И берись за топор, и руби на
куски онемевшую землю. Хватай,
и сжимай в кулачке, и считай, и считай:
то березка тебе, то рябина.
(no subject)
Sep. 30th, 2007 01:52 pm***
То село на - болоте, то Спас - на Крови.
Ни Премудрости Божьей тебе, ни Любви,
ни Надежды, ни Веры.
Над страною трехцветный полощется стяг.
Неподвижные плиты лежат на костях.
Поражают размеры.
Так, размеры имеют значение. Ширь
беспросветная. тяжкая, та же Сибирь,
та, которою Русь прирастала.
Прирастала и ширилась. Снова росла.
Приросла, наконец. Города без числа
в ожиданье финала.
Говорят, ждать недолго. Вот только царя
на престол возведут - и займется заря.
И берись за топор, и руби на
куски онемевшую землю. Хватай,
и сжимай в кулачке, и считай, и считай:
то березка тебе, то рябина.
То село на - болоте, то Спас - на Крови.
Ни Премудрости Божьей тебе, ни Любви,
ни Надежды, ни Веры.
Над страною трехцветный полощется стяг.
Неподвижные плиты лежат на костях.
Поражают размеры.
Так, размеры имеют значение. Ширь
беспросветная. тяжкая, та же Сибирь,
та, которою Русь прирастала.
Прирастала и ширилась. Снова росла.
Приросла, наконец. Города без числа
в ожиданье финала.
Говорят, ждать недолго. Вот только царя
на престол возведут - и займется заря.
И берись за топор, и руби на
куски онемевшую землю. Хватай,
и сжимай в кулачке, и считай, и считай:
то березка тебе, то рябина.