verses

***

Той весною дети ели пробившуюся траву
и умирали с пучком зеленой травы во рту.
Безоблачное небо поддерживало на плаву
сотни тысяч душ, переступивших черту.
Рядом с ними аэропланы тревожили синеву,
и белые корабли стояли в порту.

Сверху пилотам и душам была видна
скорее карта страны, чем сама страна.

Реки меняли течение. Отступали леса.
Труд-чародей повсюду творил чудеса.
Достигали неба жерла фабричных труб.
Не повернуть колесо Истории вспять!
История шла вперед, но споткнувшись о детский труп,
замирала, и снова – шла, и спотыкалась опять.

Живые смотрели вперед и глаза их были ясны.
Им жить-поживать, да добра наживать.

И мертвые были счастливы, что дожили до этой весны,
и напоследок успели молодую траву пожевать.

verses

***

Той весною дети ели пробившуюся траву
и умирали с пучком зеленой травы во рту.
Безоблачное небо поддерживало на плаву
сотни тысяч душ, переступивших черту.
Рядом с ними аэропланы тревожили синеву,
и белые корабли стояли в порту.

Сверху пилотам и душам была видна
скорее карта страны, чем сама страна.

Реки меняли течение. Отступали леса.
Труд-чародей повсюду творил чудеса.
Достигали неба жерла фабричных труб.
Не повернуть колесо Истории вспять!
История шла вперед, но споткнувшись о детский труп,
замирала, и снова – шла, и спотыкалась опять.

Живые смотрели вперед и глаза их были ясны.
Им жить-поживать, да добра наживать.

И мертвые были счастливы, что дожили до этой весны,
и напоследок успели молодую траву пожевать.

с вами, мои дорогие друзья!

с вами, мои дорогие друзья!

отец рассказал

Знал я, что в период моих проблем с органами госбезопасности папу тоже вызывали и обрабатывали. Но в подробности этих бесед он со мной не входил. А тут рассказал интересную деталь. Следователь сказал ему дословно: "Ваш сын умный парень и может нам существенно помочь. Пусть приходит и мы вместе будем решать кому тонуть, а кому выплывать". Вот, оказывается, какие возможности открывались.

И еще одна ранее неизвестная мне деталь тех лет. Сдал я кандидатский экзамен по, не в страстной четверг будь помянута, марксистской философии на пять баллов - врага нужно знать. Пошел получать в секретариат бумагу, а мне ее не дают, посылают к проректору. Прихоху я к проректору (ныне покойный И.З.). А он мне вместо бумаги дает телефон, говорит, позвоните Льву Валерьевичу, выясните с ним отношения, а потом приходите ко мне. Лев Валерьевич в те времена майор (теперь или генерал или крупный бизнесмен, не знаю какой путь потом выбрал) госбезопасности, был наиболее квалифицированным и жестким следователем, имевшим с нами дело. Мы с ним много раз встречались (допрашивал меня, гад, по всем правилам) и видеть его еще раз у меня никакого желания не было. Не стал я звонить никуда. А отец пошел к И.З. вызволять бумагу. Они были коротко знакомы и папа был уверен, что кому-кому а уж ему И.З. не откажет. Но И.З. отказал. Говорит - сам сын ваш и виноват - ввязался во что не следует.
Но он же ни в чем серьезном не замешан! - сказал отец.

И тут-то и была сказана великая фраза: "Был бы замешан - сказал И.З. - НАШИ РЕБЯТА ему бы все кости переломали!". Был он профессор, доктор наук, хорошо играл на гитаре и пел Булата Окуджаву.

А в годы перестройки И.З.стал демократическим депутатом Верховного Совета. Встречался, в частности, с Одесской ассоциацией врачей, в правление которой я тогда входил. Стоит на трибуне, речь о себе говорит: "Никогда и никто не мог заставить меня сказать что-нибудь против моей совести!"

Это замечательно! - подал реплику я. Наши глаза встретились. И.З. запнулся и опустил взгляд. На секунды две, не больше.

О "наших ребятах", которые переломали бы мне кости в 1982 году, повторюсь - узнал только два дня назад...

А тогда в 1982 году я уехал из Одессы на полгода, переезжал из города в город. Кандидатский сдал в Симферополе. Но это уже другая история.

отец рассказал

Знал я, что в период моих проблем с органами госбезопасности папу тоже вызывали и обрабатывали. Но в подробности этих бесед он со мной не входил. А тут рассказал интересную деталь. Следователь сказал ему дословно: "Ваш сын умный парень и может нам существенно помочь. Пусть приходит и мы вместе будем решать кому тонуть, а кому выплывать". Вот, оказывается, какие возможности открывались.

И еще одна ранее неизвестная мне деталь тех лет. Сдал я кандидатский экзамен по, не в страстной четверг будь помянута, марксистской философии на пять баллов - врага нужно знать. Пошел получать в секретариат бумагу, а мне ее не дают, посылают к проректору. Прихоху я к проректору (ныне покойный И.З.). А он мне вместо бумаги дает телефон, говорит, позвоните Льву Валерьевичу, выясните с ним отношения, а потом приходите ко мне. Лев Валерьевич в те времена майор (теперь или генерал или крупный бизнесмен, не знаю какой путь потом выбрал) госбезопасности, был наиболее квалифицированным и жестким следователем, имевшим с нами дело. Мы с ним много раз встречались (допрашивал меня, гад, по всем правилам) и видеть его еще раз у меня никакого желания не было. Не стал я звонить никуда. А отец пошел к И.З. вызволять бумагу. Они были коротко знакомы и папа был уверен, что кому-кому а уж ему И.З. не откажет. Но И.З. отказал. Говорит - сам сын ваш и виноват - ввязался во что не следует.
Но он же ни в чем серьезном не замешан! - сказал отец.

И тут-то и была сказана великая фраза: "Был бы замешан - сказал И.З. - НАШИ РЕБЯТА ему бы все кости переломали!". Был он профессор, доктор наук, хорошо играл на гитаре и пел Булата Окуджаву.

А в годы перестройки И.З.стал демократическим депутатом Верховного Совета. Встречался, в частности, с Одесской ассоциацией врачей, в правление которой я тогда входил. Стоит на трибуне, речь о себе говорит: "Никогда и никто не мог заставить меня сказать что-нибудь против моей совести!"

Это замечательно! - подал реплику я. Наши глаза встретились. И.З. запнулся и опустил взгляд. На секунды две, не больше.

О "наших ребятах", которые переломали бы мне кости в 1982 году, повторюсь - узнал только два дня назад...

А тогда в 1982 году я уехал из Одессы на полгода, переезжал из города в город. Кандидатский сдал в Симферополе. Но это уже другая история.

вернулись из храма

Искупил ны еси от клятвы законныя честною Твоею Кровию, на Кресте пригвоздився и копием пробщдся, безсмертие источил еси человеком, Спасе наш, слава Тебе.

вернулись из храма

Искупил ны еси от клятвы законныя честною Твоею Кровию, на Кресте пригвоздився и копием пробщдся, безсмертие источил еси человеком, Спасе наш, слава Тебе.